связывали не слишком тесно. Мальмё был далеко. То, что творилось там, здесь редко когда случалось. Но теперь все это давным-давно в прошлом. Разницы не существует. Теперь Истад посреди Швеции. А скоро окажется и посреди мира. Уже сейчас Эрик Хёкберг, сидя за компьютерами, заключает сделки в дальних краях. И как во всех больших городах, четырнадцатилетняя девчонка шляется по улицам в субботу, с утра пораньше вдрызг пьяная или накачанная наркотой. Я не в силах этого понять. Но в нашей стране царит бесприютность, она насквозь пронизана уязвимостью. Стоит вырубить электричество - и все останавливается. В душах людей тоже гнездится уязвимость. Вот что воплощает собой София Свенссон. А равно и Эва Перссон. И Соня Хёкберг. Вопрос в том, могу ли я предпринять что-то еще, а не только заталкивать их на реальное или символическое заднее сиденье и везти в больницу либо в полицию.
Он извлек из мусорного бака несколько отсыревших газет, кое-как почистил сиденье. Потом обошел вокруг машины, осмотрел помятый радиатор. Дождь хлестал как из ведра. Но он не обращал внимания.
Сел за руль, снова поехал на Руннерстрёмсторг. И по дороге почему-то размышлял о Стене Видене. Который продаст ферму и уедет. Швеция стала страной, откуда все уезжают. Все, кто может. Остаются только такие, как я. И София Свенссон. И Эва Перссон. Он заметил, что разнервничался. Из-за них, и из-за себя тоже. Мы целому поколению лжем о будущем, думал он. Молодым людям, которые заканчивают школу, где учителя тщетно борются с непомерно большими классами и все более скудным финансированием. Молодым людям, которым никогда не получить мало-мальски достойной работы. Они чувствуют себя не просто ненужными, но откровенно нежелательными. В родной-то стране.
Сколько он так просидел, погруженный в раздумья, одному богу известно. Вдруг кто-то стукнул по лобовому стеклу. Комиссар вздрогнул. Возле машины стоял Мартинссон с широкой улыбкой на лице и пакетом венских булочек в руках. Увидев его, Валландер против воли обрадовался. В иной ситуации он наверняка бы рассказал коллеге про девчонку, которую отвез в больницу, однако сейчас промолчал. Только вылез из машины.
- Я думал, ты спишь.
- Просто размышлял, - отрезал Валландер. - Альфредссон приехал?
Мартинссон фыркнул:
- Забавно, но фамилия очень ему под стать. Во всяком случае, внешне. Однако весельчаком его вряд ли назовешь.
- А где Мудин?
- Я заеду за ним в час.
Они пересекли улицу, направились вверх по лестнице, в мансарду.
- Заходил некто Сеттерквист, - сказал Мартинссон. - Суровый старикан. Спрашивал, кто будет дальше оплачивать фальковские квартиры.
- Я с ним встречался, - ответил Валландер. - Собственно, от него-то и узнал про эту вот мансарду Фалька.
Снова повисло молчание. Валландер думал о девчонке, которую отвез в больницу. Настроение у него было препаршивое.
На верхней площадке оба остановились.
- Альфредссон, похоже, мужик обстоятельный, - сказал Мартинссон. - Но безусловно, очень дельный. Пока что анализирует все то, до чего мы успели докопаться. Между прочим, жена его без конца названивает, сетует, что его нет дома.
- Я только поздороваюсь, - предупредил Валландер. - А потом заеду, когда Мудин будет на месте.
- Кстати, что он такое обнаружил?
- Точно не знаю. Но он твердо заявил, что нашел способ поглубже залезть в фальковские секреты.
Они вошли в квартиру. Мартинссон не преувеличивал. Стокгольмский эксперт вправду напоминал своего знаменитого тезку. Валландер невольно улыбнулся. Даже отвлекся от мрачных мыслей. Пусть ненадолго. Они поздоровались.
- Мы, разумеется, очень благодарны, что ты смог сразу приехать, - сказал комиссар.
- А у меня был выбор? - кисло отозвался Альфредссон.
- Я купил венских булочек, - сообщил Мартинссон. - Надеюсь, они помогут взбодриться.
Валландер решил сразу уйти. Вот приедет Мудин, тогда и он тут пригодится.
- Позвони, когда Мудин будет здесь, - попросил он Мартинссона. - А сейчас я пойду.
Альфредссон, сидевший за компьютером, неожиданно воскликнул:
- Фальку пришло письмо!
Валландер с Мартинссоном воззрились на экран. Мигающая точка сообщала, что поступил мейл. Альфредссон открыл письмо.
- Это тебе, - с удивлением сказал он, глядя на Валландера.
Тот надел очки, прочел текст.
Мейл был от Роберта Мудина:
Меня выследили. Нужна помощь. Роберт.
- Черт, - буркнул Мартинссон, - он же говорил, что замел следы.
Только не это, в отчаянии подумал Валландер. Я не выдержу.
Он уже спешил вниз по лестнице. Мартинссон за ним.
Машина Мартинссона стояла ближе. Валландер выставил на крышу мигалку.
Из Истада они выехали в десять утра.
Дождь хлестал вовсю.
34
Когда они сломя голову примчались в Лёдеруп, Валландер впервые увидел мать Роберта Мудина. Необъятно толстая; похоже, очень нервничает. Лежит на диване. Но прежде всего ему бросились в глаза ватные тампоны у нее в носу и мокрое полотенце на лбу.
Едва они заехали во двор, входная дверь открылась, на крыльцо вышел отец Роберта. Валландер порылся в памяти: как же его зовут? В конце концов спросил у Мартинссона.
- Аксель, - ответил тот.
Они вылезли из машины. И первое, что услышали от Акселя Мудина, было:
- Роберт взял машину! - Эту фразу он повторял снова и снова: - Мальчик взял машину. А у него даже водительских прав нет.
- Но машину он вести может? - спросил Мартинссон.
- С горем пополам. Я пробовал его научить. И совершенно не понимаю, почему он такой бестолковый в практических вещах.
Зато в компьютерах разбирается, подумал Валландер. Как бы там ни было.
Они бегом пробежали по двору, спасаясь от ливня. В передней Аксель Мудин вполголоса предупредил, что жена в гостиной:
- У нее кровь идет из носу. На нервной почве. От волнений.
Валландер и Мартинссон вошли в комнату, поздоровались. Услышав, что Валландер полицейский, женщина заплакала.
- Пойдем на кухню, - сказал Аксель Мудин. - Пускай она побудет тут одна. Очень уж нервная по характеру.
Валландеру показалось, что в его голосе при этом сквозила глубокая печаль, даже скорбь. Они пошли на кухню. Мудин закрыл дверь, но неплотно, оставил щелку. И во время разговора комиссара не оставляло ощущение, что он все время прислушивается: как там жена?
Аксель Мудин предложил кофе, оба поблагодарили и отказались. Чутье подсказывало, что надо
