– О, не беспокойтесь, госпожа! Рим – город большой. Мы просто будем собирать деньги где-нибудь в другом месте – Виминал, Аггер – мало ли в Риме хороших мест. Не загружайте вашу прелестную головку мыслями о Луции Декумии и остальных братьях. Все будет в порядке.
– Но это не выход из положения. Какая разница, будете ли вы запугивать и обирать соседей или займетесь этим в более отдаленных районах?
– Если вы этого не видите и не слышите – о чем вам печалиться? – он был потрясен ее наивностью и простодушием и не скрывал этого. – Такова – жизнь, госпожа!
Они дошли до ее двери. Аврелия остановилась и печально посмотрела на Декумия.
– Все, что могу сказать: живи, как знаешь. Но, прошу, постарайтесь, чтобы я никогда не узнала о ваших делишках.
– Конечно, госпожа, я постараюсь! Будем немы, как рыбы!
Луций Декумий протянул руку и постучал в дверь, которая мгновенно открылась. В дверях появился управляющий.
– А-а, Евтихий! Тебя уже несколько дней не видно в нашем братстве, – неожиданно мягко заговорил Декумий. – В следующий раз пусть госпожа даст тебе выходной – хотим увидеть тебя в кругу старых друзей. Мы собираемся отмыть наш кабачок и немного украсить его в честь госпожи. Пусть порадуется сноха Гая Мария.
Евтихий побледнел:
– Да, разумеется.
– Ты же можешь положиться на нас, да? Но почему ты не рассказал нам, кто твоя госпожа? – в голосе Декумия появились обволакивающие как шелк нотки.
– Вы могли бы заметить, Луций Декумий, что я никогда за все эти годы не говорил ни слова о близких!
– Негодяи греки, все вы одинаковы! – и, тряхнув своими темно-русыми волосами, он повернулся к Аврелии. – Хорошего вам дня, госпожа. Было приятно познакомиться. Если потребуется помощь наших братьев – только скажите.
Едва дверь за ними закрылась, Аврелия спросила управляющего:
– Ну, и как же ты туда попал?
– Домина, я не мог не войти туда! Я – управляющий хозяев, и они не посмели не допустить меня.
– Понимаешь, Евтихий, я могла бы высечь тебя за это, – без всякого выражения, тихо говорила Аврелия. – Порку ты заслужил, не так ли?
– Да, – прошептал управляющий.
– Тогда считай, тебе повезло, что я – дочь своего отца и жена своего мужа. Мой деверь, Гай Марий, сказал об этом лучше меня; он сказал, что никогда не сможет понять, как люди живут под одной крышей с теми, кого они приказали выпороть, будь то сыновья или рабы. Однако, есть много других способов выказать свое нерасположение и неприязнь. Не думай, что я побоюсь потерять деньги, кому-нибудь задешево продав тебя с плохой рекомендацией. Сам понимаешь, что это будет значить. Если вместо десяти тысяч денариев продать тебя за тысячу сестерциев, новый владелец не станет с тобой церемониться, полагая, что ты – никудышный.
– Понимаю, госпожа…
– Прекрасно! Продолжай состоять в этом братстве – увидишь.
Аврелия собралась было уйти, но вдруг остановилась:
– Луций Декумий… Он работает где-нибудь?
– Он – распорядитель этого братства, – взгляд Евтихия помрачнел.
– Ты что-то знаешь о нем дурное?
– Нет-нет…
– Расскажи все!
– Хорошо, домина. Но это – лишь слухи… Никто не знает, было ли так в действительности. Но он говорил это сам – то ли, чтобы похвастаться, то ли, чтобы напугать нас.
– Говорил – что? Управляющий побледнел:
– Что он – наемный убийца.
– Ecastor! И кого же он убил?
– Думается мне, что он замешан в деле того нумидийца, которого зарезали несколько лет назад на Форуме.
– Я просто не перестаю удивляться – и Аврелия вышла из комнаты, чтобы проведать своих детей.
– Вот уж непредсказуемая особа! – жаловался Евтихий Кардиксе.
А та, положив руку на плечо красавца-управляющего, как кошка прижимает мышку перед началом игры со смертью, ответила:
– Поэтому мы и должны за ней приглядывать.
Вскоре после этих событий Гай Юлий Цезарь и прибыл из Италийской Галлии в Рим с посланием Мария о победе при Верцеллах. Он просто постучал в дверь и вошел, сопровождаемый управляющим, который нес его вещи. Затем Цезарь отправился искать жену, а Евтихий занялся срочными приготовлениями дома к
