отсюда как можно быстрее!
Он стоял, не в силах оторвать от нее взгляда, держась одной рукой за подборок; на дне его глаз расплескались искорки смеха; затем он отошел к своему столу, смахнул с него бутылки и кружки и снова повернулся к Аврелии.
– Может, обсудим? Улыбкой он напоминал Скавра.
– Здесь нечего обсуждать. Уходите!
– Ну, что вы! Поговорить всегда есть о чем. Прошу вас, госпожа, посидим, побеседуем, – медоточивым голосом льстеца заговорил Декумий.
И тут Аврелия почувствовала, что с ней произошло что-то ужасное – ей начинал нравиться этот Луций Декумий! Смешно, но…
– Хорошо, – ответила она. – Кардикса, стань за моим стулом.
Луций Декумий придвинул ей стул, сам усевшись на скамью.
– Каплю вина, госпожа?
– Конечно, нет.
– Жаль!
– Итак…
– Итак – что?
– Вы хотели что-то обсудить?
– Было дело… Так что же настроило против нас госпожу?
– То, что вы живете под моим кровом.
– Постойте-ка, это, пожалуй, слишком обще… Я полагаю, что мы можем придти к соглашению. Только знать бы точнее – что госпоже не по душе.
– Грязь. Запустение. Сквернословие, непристойности. Шум. Наглость по отношению к окружающим – ведь совсем не вам принадлежит этот дом и тем более, эта улица. – Аврелия загибала пальцы. – А ваши соседи! Вы обложили их данью и оставляете без гроша! Отвратительно!
– Мир, госпожа, – Декумий наклонился вперед, придав лицу выражение серьезности, – разделен на волков и овец. Это естественно. Иначе овец было бы не больше, чем волков. А так на каждого волка приходится до тысячи овец. Мы – такие вот местные волки. Только безобиднее: кусаемся, но не перегрызаем горло.
– Впечатляющая метафора. Но я не желаю сносить и покусываний. Вам придется уйти.
– Дорогая моя, – Луций Декумий откинулся назад. – Дорогая моя! – он поймал ее взгляд. – Они действительно вам родня?
– Мой отец – бывший консул Луций Аврелий Котта. Мой дядя – Публий Рутилий Руф. Второй дядя – претор Марк Аврелий Котта. Мой муж – квестор Гай Юлий Цезарь. А Гай Марий – мой деверь.
– Ну да, а мой деверь – царь Египетский, ха-ха! – смехом ответил Декумий на этот парад имен.
– Вот в Египет и отправляйтесь. Повторяю: консул Гай Марий – мой деверь.
– Ну, конечно, будет сноха Гая Мария жить в инсуле Субуры!
– Эта инсула – моя. Это – мое приданое, Луций Декумий. Мой муж – младший сын в семье, поэтому мы живем здесь, временно. Позже мы будем жить там, где захотим.
– И Гай Марий впрямь приходится вам деверем?
– Да.
– Это мне нравится! С такой госпожой – как не согласиться на маленькую сделку.
– Я хочу чтобы вы убирались!
– Да вы послушайте, госпожа. У меня есть кое-какие права. Все обитающие здесь – члены храма перекрестка, особого храма. Если уйдем мы, придут другие, такие же. Это – братство перекрестка, официальное записанное в книги городского претора. Доверю вам маленький секрет, – он наклонился к ней. – Братья перекрестка всегда – волки! Так давайте заключим соглашение. Мы поддерживаем здесь чистоту, разнаряживаем стены. Мы будем расходиться, как только стемнеет. Будем помогать старухам переходить через канавы и улицы. Оставим в покое кошельки соседей. Просто-таки в столпы нравственности превратимся. Так пойдет?
Аврелия всеми силами старалась сдержаться, но улыбка уже коснулась ее губ.
– Вы – демон, Луций Декумий?
– Гораздо лучше! – потеплел его голос.
– Надеюсь, мне не придется начинать сначала… Ладно, даю вам испытательный срок – шесть месяцев.
Аврелия поднялась и пошла к дверям, сопровождаемая Декумием.
– Однако, не думайте, что я передумала. Не послушаетесь – выгоню.
Луций Декумий проводил ее до Викуса Патриции, расчищая ей дорогу.
– Уверяю, госпожа, из нас выйдут истинные столпы общества!
– Однако, вам туго придется без доходов, на которые вы привыкли существовать.
