луками, глефами и длинными мечами. Когда мы подошли ближе, один из эльфов скинул капюшон, и я увидел, что это молодая женщина с темно-рыжей пышной шевелюрой и огромными карими глазищами. На обоих рукавах ее пятнистого комбинезона красовались искусно вышитые серебряные драконы.
– Человек, у которого был Ллоинар, – сказала эльфийка. Голос у нее был приятный, звонкий, но смотрела она на меня без всякой симпатии. – Ну что же, давай побеседуем. Ведь если тебя убить сейчас, ты уже ничего не расскажешь.
Глава двадцать четвертая
Эльфийская легенда
Хотел зарегиться эльфом, да по ошибке кликнул орка…
Рыжеволосая эльфийка оказалась полковником Офаэ Фаоллой Доронэль, командиром специального полка «Эйхаэн». Не скажу, что меня это удивило. По ее приказу мне развязали руки, а потом велели следовать за полковником. Мы шли довольно долго по лесу, и я с удивлением обнаружил, что здесь полно вооруженных эльфов. Странно, почему такая древняя и благородная раса приняла в этой войне сторону короля Жефруа. И что в этом случае делали в Саграморе те два эльфа, которые сделали такие отличные подарки мне и Хатчу?
В конце концов, следуя за захватившими меня эльфами, я попал в их лагерь. И здесь, впервые за весь день, испытал настоящее счастье – я увидел Хатча.
– Леха! – Хатч вскочил, чтобы бежать мне навстречу, но какой-то ретивый эльф преградил ему дорогу и наставил на менестреля свою глефу, так что Хатч вынужден был остановиться. – Леха, мы живы! Ура, Леха!
– Живы и в плену, – крикнул я ему. – Ну ничего, попробуем выпутаться.
– Иди быстрее, саграморец, – скомандовал один из конвоировавших меня эльфов.
Меня привели к палатке полковника Фаоллы и завели внутрь. Фаолла сбросила с плеча зачехленный лук, колчан со стрелами. Два эльфа встали по бокам от меня, наверное, на случай моего возможного нехорошего поведения. Фаолла что-то сказала третьему солдату, и он вышел из палатки.
– Я бы хотел поговорить с менестрелем, – сказал я, понимая, что должен хоть что-то говорить.
– Терпение, саграморец. Всему свое время.
– Я не саграморец.
– Вижу. Но зову тебя так, поскольку не знаю, откуда ты родом. – Фаолла взяла со столика кубок, сделала из него глоток. – Я чувствую, что ты Нанхайду, как и твой друг-менестрель. Только поэтому ты до сих пор жив.
– Почему вы воюете на стороне Лансана?
– Сейчас придет Финнваир, он все тебе объяснит лучше меня.
– Кто такой Финнваир?
– Faermellen. Тот, который знает сокрытое.
– Волшебник?
– Можно и так сказать.
– Странно, что эльфийским полком командует женщина, – сказал я, глядя на Фаоллу.
– Что же в этом странного? Или в твоей стране женщины – всего лишь прислужницы в доме мужа, варящие для него еду и плодящие ему детей?
– Нет. У нас женщины даже в космос летают. И в правительстве работают.
– Тогда зачем ты спрашиваешь? Считаешь, что эльфы, древнейшая и безупречная раса, глупее и примитивнее вас, потомков обезьян?
– Насчет обезьян вопрос спорный. А насчет безупречности… – Я понял, что должен сказать это вне зависимости от последствий. – Я видел сегодня, как эльфы из «Эйхаэн» добивали раненых. Не самый гуманный поступок. И уж точно недостойный безупречной расы, как вы себя называете.
– Слушай, ты, моралист с совестью крысы и мозгом клопа! – взорвалась Фаолла. – Пытаешься говорить о вещах, о которых не имеешь ни малейшего представления. Вступаешься за убийц и грабителей, потому что одной с ними крови. Ты не видел, что в прошлый Мидиваэрн армия Саграмора натворила в Олеррехонде, моем родном поселении. Триста сорок пять моих земляков были загнаны в сарай и сожжены заживо. Среди них были грудные младенцы и беременные женщины. Многих эльфиек саграморские солдаты перед этим изнасиловали. Я буду мстить саграморцам за это преступление, пока моя рука держит меч и пока мои глаза видят врага. Так что заткнись и подумай лучше о своей судьбе, жалкий лох. И не зли меня, если не хочешь немедленно расстаться с жизнью.
Появление эльфа по имени Финнваир избавило меня от необходимости что-то ответить разгневанной эльфийке. И слава богу. Все равно сказать толком мне было нечего, разве только посочувствовать. Но вряд ли Фаолла восприняла бы мое сочувствие за чистую монету.
– Так вот он какой, человек с мечом Ллоинар, – сказал Финнваир, разглядывая меня. Он был много старше остальных эльфов, совершенно седой, и вместо камуфлированной формы «Эйхаэн» носил расшитую затейливыми узорами белую мантию. – Нанхайду. Фаолла, я благодарен тебе, что ты его не убила. И менестреля тоже.
– Он твой, фаэрмеллен. Делай с ним, что хочешь. И человек с гитарой тоже принадлежит тебе.
– Ты мудра, Фаолла, хоть и юна годами. Я ценю это.
Я молчал. Эльфы говорили между собой на человеческом языке, вероятно, хотели, чтобы я их понял. А потом Фаолла и ее воины вышли из палатки, и я остался с глазу на глаз с фаэрмелленом.
– Кто дал тебе меч? – спросил меня Финнваир.
– Эльф по имени Нехаир, – ответил я, понимая, что крутить не имеет смысла и стоит рассказать все, как было. – Он попросил нас помочь ему в одном ритуале. Что-то с цветком, который рос под музыку. А потом подарил мне меч, а Хатчу – струны.
– Нехаир – ренегат и изгой, – сказал эльф. – Много лет назад его изгнали соплеменники, и с тех пор он скитается по людским королевствам. Но, как видно, совесть не покинула его окончательно. Он вернул меч, который много лет назад забрал у своего народа.
– То есть как вернул?
– Очень просто. Ллоинар теперь вернется к нашему народу возрожденным и очищенным от пятнавшей его скверны. И за это мы должны благодарить тебя, Нанхайду.
– Я ничего не понимаю.
– Много столетий назад мой народ, который вы, люди, зовете эльфами, был единым. Потом в наши земли вторглись алчные и воинственные дикари. Люди, не эльфы. Эльфийский король по имени Толлиан возглавил войну против них. Оружейник Орналь из Тенеро выковал для Толлиана меч, который назвал Ллоинаром. Магия этого меча была велика, и Толлиан одерживал над пришельцами победу за победой. Прошло время, и орды захватчиков нашли свою смерть на землях эльфов, а те, кто не погиб, убрались восвояси. Людям стало известно о волшебной силе Ллоинара, Клинка Непобедимости. Однако Толлиана испортила его слава. Он стал властолюбивым гордецом, убежденным в своем невероятном величии. Он осквернил волшебное оружие. Желая стать единственным правителем всех эльфов, Толлиан ударом меча Орналя убил Каэллира, своего родного брата-соправителя. С тех пор Ллоинар лишился своей волшебной силы и стал простым клинком. Враги узнали об этом, и новые полчища вторглись в наши земли. Это было началом конца славы эльфийского народа. Говорят, что, умирая от полученной в бою раны, Толлиан раскаялся в своем злодеянии и предсказал, что однажды Ллоинар вернется к эльфам очищенным от пролитой братской крови. Это будет день возрождения нашего величия, день, когда из праха восстанет новое великое эльфийское королевство Аэндра-Тоэль – Восходящая Звезда.
– Очень поэтично, – сказал я. – Вот только непонятно, при чем здесь я?
– Оскверненный клинок перешел к Нехаиру, одному из родичей короля Толлиана. Он пытался захватить власть, но эльфы изгнали его. Нехаир пообещал, что однажды сделает все, чтобы Ллоинар обрел утраченную силу, и тогда он возвратится в родные земли уже не изгоем, а королем. Так Ллоинар покинул владения эльфов и долго пребывал в безвестности.
– И что?
– Ты вернул клинок. Видимо, Нехаир все-таки нашел способ очистить меч от осквернившей его крови. Он сумел угадать твою судьбу и воспользовался твоим путем, чтобы вернуть меч Орналя. И это хорошо.
– Выходит, меч у меня заберут?
