Эти три месяца она не получала вестей из Англии. Джудит понимала, что лучше от огня держаться подальше. Только дурак подходит близко, рискуя обжечься. А Джудит всегда гордилась своей рассудительностью.
Флот бросил якоря в Саутгемптоне, откуда после отдыха двор отправился в Вестминстер и дальше – в Лондон.
Они прибыли в Лондон вечером следующего дня и баржей направились по Темзе к королевскому дворцу в Вестминстере. Было холодно, и Джудит спрятала руки под плащ.
– Скоро? – капризно спросила ее кузина Агата. – Меня тошнит.
Джудит с раздражением взглянула на Агату. Та была уверена, что родители объявят об ее помолвке с Эдвином во время торжеств по поводу коронации. Джудит не хотела признаваться даже самой себе, но зависть была немаловажным поводом для ее недовольства кузиной.
Баржа стукнула о причал, и к женщинам, сходящим на берег, протянулись руки, чтобы помочь им.
– Миледи. – Уолтеф уверенно взял Джудит за руку.
– Сеньор Уолтеф! – воскликнула она.
– Почему вы удивляетесь? – Он улыбнулся. – Мы здесь, чтобы дать клятву верности в день коронации герцогини Матильды. Я решил встретить вас первым. – Он наклонился и прошептал ей на ухо: – Я также собираюсь попросить у вашего дяди разрешения жениться на вас.
Она испугалась, что их увидят, и сделала шаг назад. Он последовал ее примеру. Проходившая мимо мать Джудит сурово погрозила ей пальцем.
– Господин Уолтеф!
Он оглянулся на крик и широко улыбнулся.
– Нет, вы только посмотрите на него. Это ведь Симон де Санли! – Он шагнул вперед и крепко обнял парнишку. – Как нога?
Аделаида посмотрела на них и презрительно сказала Джудит:
– Он мне напоминает собак, которых держал твой отец. Огромный, буйный и надоедливый.
Джудит закусила губу. Мать презрительно отозвалась о Уолтефе, но она забыла упомянуть о других чертах, которыми отличаются эти животные, – искренняя любовь и преданность.
За ужином Джудит сидела рядом с матерью, сестрой и отчимом – Юдо Шампанским. Он был крупным, жизнерадостным, лысеющим, но все еще красивым, с ямочкой на подбородке и синими умными глазами. Аделаида вышла за него замуж по политическим соображениям. Они друг друга не любили, но их объединяли гордость и единство цели.
Уолтеф сидел за тем же столом, но на приличном расстоянии от Джудит, среди знатных феодалов и членов их семей. Он не чувствовал неловкости, хотя по-прежнему слишком громко смеялся и много говорил. В чем-то он изменился. В нем появилась уверенность. Очевидно, потому, что он теперь не был заложником. Как бы то ни было, перемена была к лучшему.
После ужина мужчины собрались группками, чтобы поболтать и послушать песни бардов, поющих славу своим хозяевам. Аделаида собралась уходить, но Джудит попросила разрешения остаться.
Аделаида удивленно подняла брови.
– Что-то я раньше не замечала у тебя любви к пению, – подозрительно заметила она.
– У англичан другая музыка, и я не устала.
Мать уже начала отрицательно качать головой, но вмешался отчим.
– Оставайся, – кивнул он. – Пусть и сестра твоя останется. Вряд ли слушание музыки на виду у всех может вас скомпрометировать.
– Я не… – начала было Аделаида, но муж крепко сжал ее руку.
– Успокойся, жена, – резко сказал он. – Пусть девочки развлекутся, мы же получим свое.
Аделаида покраснела, но он решительно потянул ее к лестнице.
– Не задерживайтесь, – напомнила она Джудит.
– Но и не торопитесь, – подмигнул Юдо и улыбнулся. – Нам с вашей матерью есть о чем поговорить.
Джудит зарумянилась. Она понимала, что вряд ли они будут много разговаривать. По крайней мере, ей с сестрой не придется слушать звуки, доносящиеся из их покоев.
Сибилла хихикнула.
– Не часто ваша мать терпит поражение, – заметила она.
Джудит сделала вид, что не расслышала. Найти Уолтефа было нетрудно по его ярким волосам. Он стоял, обняв за плечи Симона, и слушал одного из бардов. Джудит нахмурилась, заметив парнишку, но все же подошла и остановилась в стороне. Сделать последний шаг она не решалась.
Уолтеф ее заметил, он повернулся с улыбкой и пригласил ее поближе. Джудит осталась на месте, не сводя глаз с барда.
Сибилла хитро улыбнулась и отошла, уступая Уолтефу место. Он ухмыльнулся, подмигнул служанке и наклонился к уху Джудит.
– Что вы думаете о моем скальде?
– Вашем скальде?
