наследовать корону.
Симон поднял бровь.
– Некоторые когда-то говорили, что и его отец такого права не имеет, но что-то я не вижу почти никого из них при дворе сегодня. К тому же, – он пожал плечами, – и это неизбежно, сплетники и продажные души всегда найдутся. – Он крепче сжал руку Матильды и отошел.
– Как полудурки и калеки, – добавил Робер де Беллем довольно громко.
На мгновение Матильде показалось, что Симон обернется и бросится на своих мучителей, но он сохранил присутствие духа и продолжал двигаться дальше. Однако лицо его стало серым, в глазах горела ярость. Матильду трудно было разозлить, но сейчас она вся кипела.
– Как они смеют!.. – произнесла она сквозь сжатые зубы.
Симон шел, как слепой. У дверей он остановился и несколько раз глубоко вдохнул ледяной воздух.
– Неприятности? – спросил Ранульф де Тосни, присоединяясь к ним.
Симон покачал головой.
– Личные, – ответил он. – Присмотри пока за Матильдой и Джудит, ладно? – Не дожидаясь ответа, он решительно вышел наружу.
– Похоже, он все же доверил волку своих овечек, – заметил де Тосни, с тревогой наблюдая за Симоном. Потом повернулся к женщинам – Что случилось?
Матильда рассказала ему, и де Тосни взглянул в сторону семейки Монтгомери с явным отвращением.
– У них грязная кровь, – пояснил он. – Ни одного приличного человека среди них.
– Они чувствуют себя здесь вольготно, – сердито заметила Матильда. – Я все удивлялась, почему моя мать избегает двора, теперь я понимаю, что у нее были для этого все основания.
Де Тосни поморщился.
– Не всегда было так плохо. Мы сейчас стоим перед опасностью возможной смуты. На троне новый король, но некоторые считают, что у его старшего брата больше на это прав.
– Вы имеете в виду Монтгомери?
– Других тоже, – отвел глаза де Тосни. – Робер Нормандский не натянет поводья так туго, как Руфус, и некоторые сеньоры готовы рискнуть.
Матильда поняла, что ему не хочется называть имен. Не имеет значения. Она спросит Симона. Мысль о муже заставила ее взглянуть на дверь.
– Ему нужно немного побыть одному, – успокоил де Тосни, заметив ее взгляд. – Он скоро вернется.
Он хотел ее остановить, но Матильда все равно, извинившись, вышла во двор.
Она нашла мужа увлеченно беседовавшим с самым крупным человеком, какого Матильде приходилось когда-либо видеть. Рядом с ним Симон казался гномом.
Завидев ее, великан замолчал. Оглядел ее оценивающим взглядом, в котором на мгновение промелькнула похоть. Симон повернулся и притянул ее к себе.
– Могу я представить тебе свою жену Матильду, дочь Уолтефа Хантингдонского, – предложил он. – Матильда, это Хью Лупус, граф Честерский. Его мать и твоя бабушка сводные сестры, так что вы в какой-то степени кузены.
Лупус наклонился и звонко расцеловал Матильду в обе щеки.
– Я рад приветствовать тебя… кузина, – сладострастно выпалил он.
От его запаха пота и ароматных масел в равной степени Матильду затошнило. Губы у него были мокрые, красные и какие-то непристойные.
– Редкую красотку ты себе нашел, Симон. Только взгляни на этот костяк викингов. – Он отступил назад и оглядел Матильду с ног до головы, как кобылу на ярмарке. – Рад небось, что ее мать тебе отказала?
Симон промолчал, но Матильда не заметила в нем гнева, как при встрече с кланом Монтгомери. Более того, он смотрел довольно весело.
– Рад слышать, – сухо пробормотал он.
– И тебе тоже повезло, девушка, – добавил Хью Лупус, грозя Матильде толстым пальцем. – Симон – один из лучших.
– Мне достаточно оглянуться, чтобы это понять, милорд… при всем моем уважении.
Хью Лупус откинул голову и громко расхохотался.
– Красота и характер, – сказал он. – Я уже жалею, что не меня послали в Нортгемптон.
– Поскольку ты ее кузен, да к тому же женат, не думаю, чтобы ты преуспел, – возразил Симон.
– Я редко позволяю таким пустякам мешать мне. – Он хлопнул Симона по плечу, едва не свалив того с ног, и отошел.
Матильда вздохнула с облегчением. Кузен или не кузен – лучше держаться от него подальше.
– Я о тебе беспокоилась, – пояснила она.
– Напрасно. Мне нужна была минутка, чтобы прийти в себя.
– Но не получилось.
