будет в стране, а через пару дней он ляжет на пластическую операцию.
– Сейчас два часа ночи. Аэропорты закрыты, – заметил замдиректора.
– Он поедет автомобилем в Луисвилл, Атланту или Нью-Йорк, – сказала Лукас. – Но мы уведомим все местные отделения. Пусть направят агентов во все аэропорты, на автобусные и железнодорожные станции.
– Я распоряжусь, чтоб его включили в десятку самых опасных разыскиваемых преступников, – пообещал заместитель директора.
Но Паркер его не услышал – он уперся взглядом в письмо шантажиста.
– Идеальная подделка, – прошептал он себе под нос, посмотрел на часы и произнес: – Съезжу-ка навещу одного человека.
– Я с вами, – сказала Лукас.
– Лучше не надо, – нерешительно возразил Паркер.
– Нет, надо.
Посмотрев в ее серо-голубые глаза, Паркер решился:
– О'кей.
Автомобиль несся по улицам Вашингтона. Паркер – он вел машину – покосился вправо и увидел профиль Лукас, ее узкие губы, кругловатый нос, тонкий изгиб шеи.
Ему отчаянно хотелось взять ее за руку, оказаться с ней в роскошном вестибюле отеля или на диване у себя дома. И поговорить. Поговорить о чем угодно. Быть может, о тайне Маргарет Лукас, какой бы ни была эта тайна. А может, они расскажут друг другу о схватках и перестрелках. Такими историями обожают похваляться все копы – федералы, полицейские штата и муниципальные. А тайна может и подождать. У Лукас впереди годы, чтобы поделиться ею.
Годы… Он вдруг осознал, что думает о долгих отношениях с ней. Но есть ли у него основания для подобных фантазий? Решительно нет. Самообольщение чистейшей воды.
Или не совсем? Он вспомнил о Ктошах из сказки доктора Сууса – крошечных человечках, обитающих на пылинке, таких мелких, что никто их не видит. Однако же они существуют. Вот и любовь – разве ее нельзя найти там, где на первый взгляд ее не видно?
Паркер снова взглянул на нее, она ответила на его взгляд. Его рука сама собой протянулась и тронула ее за колено. Она положила на его руку ладонь.
Они приехали. Кинкейд убрал руку и припарковал машину. Они молча вышли, не глядя друг на друга.
– Сюда, – сказал он.
Мужчина был чуть выше полутора метров ростом. Жесткая борода, лохматые волосы. Он был облачен в поношенный махровый халат. Паркер, несомненно, разбудил его. Хозяин внимательно посмотрел на Паркера с Лукас, затем, ни слова не говоря, быстро отступил в дом.
Паркер пропустил Лукас вперед. Комнаты были забиты книгами, мебелью и бумагами. На стенах висело не менее сотни рукописных писем и фрагменты исторических документов. На столе стояли пузырьки с чернилами и лежали горы перьевых ручек.
– Как поживаете, Джереми?
Мужчина протер глаза:
– Паркер, а час-то поздний. Впрочем, полюбуйтесь-ка вот на это. Нравится?
Паркер взял из рук Джереми полиэтиленовый конверт, вооружился лупой и изучил лежавший в конверте документ.
– Отличная работа. Но чернила придется старить перекисью водорода, а ее легко обнаружить.
– Может, и легко, – ухмыльнулся Джереми. – А может, я придумал что-нибудь новенькое. Пришли меня арестовывать, Паркер?
– Я уже не служу в ФБР.
– Вы-то нет, а вот она служит, правда? – Джереми забрал конверт. – Это не на продажу.
– Что это такое? – спросила Лукас.
– Письмо Роберта Э. Ли одному из его генералов, – ответил Паркер. – Вернее, предположительно письмо Ли.
– Он ведь наверняка его подделал? – Лукас посмотрела на Джереми.
– Совершенно верно. Письмо может потянуть тысяч на пятнадцать, – сказал Паркер.
– Если кто-то надумает его продавать. Лично я продавать не собираюсь. Однажды Паркер меня арестовал, – сообщил Джереми Лукас. – Он единственный человек на свете, которому удалось меня поймать. И знаете, на чем?
– На чем? – спросила Лукас.
Паркер заметил, что ее это, видимо, забавляет.
– На водяном знаке на бланке. Я погорел на паршивом водяном знаке. Итак, Паркер, что я натворил в этот раз?
– Думаю, я знаю, что именно вы натворили, Джереми. Думаю, знаю.
Наконец пошел снег. Крупные хлопья мягко ложились на землю. Их слой достигал уже пяти сантиметров и смягчал ночные звуки.
Эдвард Филдинг пробирался через полосу деревьев и кустарника в Бетесде, штат Мэриленд, сгибаясь под тяжестью рюкзака с деньгами. Между этим местом и штаб-квартирой ФБР он дважды менял автомобили. Он ехал исключительно по главным магистралям, неукоснительно соблюдая правила дорожного движения. Бросив машину по другую сторону рощи, остаток пути он проделал пешком.
Он задержался у ограды, отделявшей снятый им дом от соседнего. На улице не было незнакомых автомобилей, свет в доме горел именно в тех комнатах, где он оставил его включенным. Ничего подозрительного – ни теней, ни шевеления.
Открывая дверь, он выстраивал про себя дальнейшие действия. В доме он пробудет от пяти до десяти минут, ровно столько, сколько понадобится, чтобы переложить деньги в коробки и забрать чемоданы. Затем он доедет до Ошен-Сити, штат Мэриленд, сменив по дороге три автомобиля, которые ждут его на обочинах. Потом сядет на зафрахтованную яхту и через два дня будет в Майами, откуда на арендованном самолете долетит до Коста-Рики и дальше, до Бразилии. А там…
Филдинг так и не понял, где она пряталась. Может, сразу за дверью. Он не успел опомниться, как у него из рук вырвали пистолет и Маргарет Лукас крикнула:
– Не двигаться! ФБР!
Филдинга повалили лицом на пол, Лукас вцепилась в него мертвой хваткой и сунула в ухо дуло пистолета. Два крепких агента стянули с него рюкзак и защелкнули на запястьях наручники. Затем рывком поставили на ноги и толкнули в кресло. В комнату вошел Кейдж и с ним еще несколько агентов.
Филдинг терялся в догадках.
– Как же со снегом? – спросил он Лукас. – Следов-то не было. Как вы попали внутрь?
– Позаимствовали у пожарников машину с лестницей, и я забралась через окно на втором этаже.
В эту минуту в комнату вошел Паркер Кинкейд. Кивнув в его сторону, Лукас объяснила:
– С пожарной машиной он придумал.
Филдинг в этом не сомневался.
Паркер уселся на стул напротив Филдинга и скрестил на груди руки. Он вспомнил, как сожалел, что шантажиста нет в живых и теперь не увидишь воочию работу его разума. Однако в эту минуту Паркер испытывал не профессиональное любопытство, а всего лишь элементарное отвращение.
– Копатель был пациентом вашей больницы, так? Больницы для душевнобольных преступников. И звали его Дэвид Хьюз.
На Филдинга его слова произвели должное впечатление.
– Правильно. Забавный был тип. Настоящее страшилище во плоти.
Тут Паркеру открылось кое-что другое, и у него замерло сердце. Страшилище…
