поразительнее всего перламутровые носилки Нерона, написанные так, как наверно никогда ни один живописец в мире не писал перламутра с радужными его переливами» (Стасов В. В. Собр. соч. СПб., 1894. Т. 1. С. 524).
…«наследят землю»… — Восходит к библейскому выражению; см., например: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» (Евангелие от Матфея, гл.5, ст. 5).
Нам нужна эта война и самим; не для одних лишь «братьев-славян», измученных турками, подымаемся мы, а и для собственного спасения… — В этих утверждениях Достоевского ощущаются отголоски «Речи, произнесенной председателем московского славянского благотворительного комитета (И. С. Аксаковым. — Ред.), в заседании 17 апреля». О начавшейся русско-турецкой войне в ней говорилось: «Эта война ее духу (то есть духу России. — Ред.)потребна <…> эта война за освобождение порабощенных и угнетенных славянских братии; эта война праведная, эта война подвиг, святой, великий <…> Но потому именно, что подвиг так возвышен и свят, для совершения его нужны чистые руки и чистое сердце» (Моск. ведомости. 1877. 24 апр. № 98).
Мудрецы кричат и указывают, что мы погибаем и задыхаемся от наших собственных внутренних неустройств, а потому не войны желать нам надо, а, напротив, долгого мира… — Подразумеваются «мудрецы» из журналов «Отечественные записки», «Вестник Европы» и газеты «Голос». Несколько раньше, чем Достоевский, «мудрецами века» иронически называл русских и западноевропейских противников войны России с Турцией председатель московского славянского благотворительного комитета И. С. Аксаков — в речи на заседании этого комитета 17 апреля 1877 г.
«Погуляют и воротятся» — «Не бывать войне, какая война, где уж нам воевать: просто военная прогулка и маневры, с тратой сотен миллионов, для поддержания чести». — Подразумеваются мнения иностранных обозревателей и корреспондентов, «нахлынувших к нам накануне войны», чтобы «изучить нас на месте». Подтверждением этим суждениям Достоевского звучит заключение об отношениях английской печати к русско-турецкой войне, сформулированное несколько позже в передовой статье «Москва, 27 мая» (Моск. ведомости. 1877. 28 мая. № 129): «…известная часть заграничной печати тщится доказать, будто мы встревожены, будто мы опасаемся и не знаем, как бы скорее бежать назад с Дуная <…> Вот образчик: парижский корреспондент „Times“ посвящает публику во все тайны, раскрывая ей опасные для России последствия ее предприятия, коих, по его словам, она может избежать только быстрым и энергическим ограничением своих действий” <…> Послушаем далее: „Очевидно, что в тот день, когда Сербия примет участие в войне или румынские войска перейдут Дунай, Австрия займет одно или оба княжества“ <…> Нас, как малых детей, пугают то Англией, то Австрией и соблазняют как игрушкой позволением удовлетворить „первою победой“ нашей национальной гордости…”» Аналогичные резюме об отношении к России со стороны западно-европейской печати высказывались в «Московских ведомостях» (см. передовицы, отделы «Телеграммы» и «Последняя почта» в «Московских ведомостях» (1877. от № 100 до 108).
…дрогнуло сердце Биконсфильда: сказано было ему, что Россия все перенесет — но не пойдет на войну — до того, дескать, сильно ее «миролюбие». — Речь идет о суждениях иностранных корреспондентов, наслушавшихся одних лишь «премудрых и разумных наших», т. е. либералов и «западников», к которым писатель причислял и сотрудников «Отечественных записок» и «Вестника Европы», считавшихся Достоевским в равной степени «западниками», так как и они высказывались в ряде статей и очерков против войны России с Турцией.
…деньги и ученые организации шестисоттысячных войсковых нашествий могут споткнуться о землю нашу… — Намек на нашествие Наполеона I в 1812 г.
Александр I — говорил, что отрастит себе бороду и уйдет в леса с народом своим… — Об этом Достоевский прочел в «Обозрении жизни и царствования императора Александра I», принадлежавшем перу Н. В. Путяты. «Известие о занятии Москвы французами, — отмечалось в этом обозрении, — привез императору Александру флигель-адъютант Мишо. Александр сказал ему: „Если у меня не останется ни единого солдата, я созову мое верное дворянство и добрых поселян, буду сам предводительствовать ими и подвигну все средства империи. Но если промыслом божиим предоставлено роду моему не царствовать более на престоле моих предков, то, истощив все усилия, я отращу себе бороду и лучше соглашусь скитаться в недрах Сибири, нежели подписать стыд моего отечества“» (Девятнадцатый век: Исторический сборник, издаваемый Петром Бартеневым (издателем «Русского архива»). М., 1872. Кн. I. С. 456–457).
…в виде миллиардов дани… — Франция была вынуждена заплатить Германии контрибуцию в пять миллиардов франков золотом.
