(Фурье. Избранные соч. М., 1951. Т. 1C. 136–137).
…но никогда я не замечал в них порывов того жестокого сладострастия — единственным источником почти всех грехов нашего человечества. — Мотив сладострастия — начиная с «Униженных и оскорбленных» — один из самых устойчивых в творчестве Достоевского. «Смешной человек» говорит о сладострастии значительно резче и трагичнее, чем Дон-Кихот в своей речи об утраченном золотом веке. Мысль героя рассказа ближе к тезисам Руссо в знаменитом трактате «Рассуждение о происхождении и основании неравенства между людьми» (1754): «Среди страстей, которые волнуют сердце человека, есть одна, пылкая, неукротимая, которая делает один пол необходимым другому; страсть ужасная, презирающая все опасности, опрокидывающая все препятствия; в своем неистовстве она, кажется, способна уничтожить человеческий род, который она предназначена сохранять. Во что превратятся люди, став добычей этой необузданной и грубой страсти, не знающей ни стыда, ни удержу, и оспаривающие повседневно друг у друга предметы своей любви ценою своей крови <…> Вместе с любовью просыпается ревность; раздор торжествует, и нежнейшей из страстей приносится в жертву человеческая кровь» (Руссо Жан-Жак. Трактаты. М., 1969. С. 57, 77).
…я часто не мог смотреть, на земле нашей, на заходящее солнце без слез… — Постоянный в творчестве Достоевского символ, неотделимый от образа золотого века (см.: Дурылин С. Н. Об одном символе у Достоевского // Достоевский: Сб. статей. М., 1928. С. 163–199).
Как скверная трихина, как атом чумы ~ безгрешную до меня землю. — Мотив, частично восходящий к апокалипсическому сну Раскольникова в эпилоге «Преступления и наказания».
Но у нас есть наука, и через нее мы отыщем вновь истину… — Ср. со словами таинственного посетителя в «Братьях Карамазовых»: «Никогда люди никакою наукой и никакою выгодой не сумеют безобидно разделиться в собственности своей и в правах своих. Все будет для каждого мало, и все будут роптать, завидовать и истреблять друг друга» (9, 341).
Явились праведники ~ Над ними смеялись или побивали их каменьями. — Аллюзии из Библии, неразрывно связанные в сознании Достоевского с «Пророком» М. Ю. Лермонтова (1841). В. В. Тимофеева-Починковская в воспоминаниях «Год работы с знаменитым писателем» рассказывает о чтении Достоевским стихотворения Лермонтова и приводит его слова: «Желчи много у Лермонтова, — его пророк — с бичом и ядом… Там есть они!» (Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников. Т. 2. С. 174).
Главное — люби других как себя, вот что главное… — Истина, «которую биллион раз повторяли», — завет Христа (Евангелие от Марка, гл. 12, ст. 31).
Показание ее о характере Корниловой было очень веско и в ее пользу. — В упомянутом отчете обозревателя газеты «Петербургский листок» отмечалось: «Смотрительница дома предварительного заключения г-жа Борейша показала, что Прокофьева поступила в марте или июне, лицо обыкновенно имела сердитое, отвечала грубо; потом, когда была переведена в общее помещение, сделалась гораздо добрее, приветливее, вела себя хорошо, родившегося в тюрьме ребенка очень любит…».
…замечателен был подбор экспертов — все известности и знаменитости в медицине… — В «Петербургском листке» поименованы, «в качестве экспертов, доктора: Никитин, Флоринский, Дюков, Гаудеман, Янпольский».
…трое заявили не колеблясь, что болезненное состояние, свойственное беременной женщине, весьма могло повлиять на совершение преступления… — Согласно отчету, помещенному в «Петербургском листке», болезненное состояние подсудимой не вызвало сомнений у двух экспертов — Никитина и Янпольского.
Один лишь доктор Флоринский с этим мнением был не согласен… — В «Петербургском листке» заключение этого медика было сформулировано следующим образом: «…у женщин под влиянием беременности часто являются непреодолимые симпатии или антипатии <…> в настоящем
