взгляд.
– Чем вы занимались целый день? – спросил Калеб после некоторого молчания.
– Ничем особенно, все как обычно. А вы? – Вопрос сорвался непроизвольно, она совсем не собиралась совать нос в его дела. Какое ей дело до того, как он проводил дни… и ночи!
Калеб негромко фыркнул:
– Чем я занимался? Что ж, красавица, я вам расскажу. Я всего лишь выиграл чуть больше тысячи долларов у Эразмуса Нэйгла и его приятелей, вот чем я занимался.
Она резко обернулась и в изумлении уставилась на него.
– Вы выиграли в карты тысячу долларов? – Боже, тысяча долларов, целое состояние! С такими деньгами перед человеком открыт целый мир, на такие деньги можно купить магазин дамских шляпок или стать партнером в деле! Подумать только, тысяча долларов!
– Ага, в карты. А потом все проиграл.
Глаза девушки округлились.
– Проиграли? Как?
– Это делается довольно просто. Взял – и проиграл. – Он уперся локтями в стол и прижал ладони к вискам. – Кофе готов? У меня дьявольски болит голова.
– И поделом вам, это расплата за игру и алкоголь. Тысяча долларов! Как вы могли все проиграть?
– Послушать вас, так это ваши деньги я проиграл, – вспылил Калеб, но тут словно какой-то звоночек прозвенел в его мозгу: на эти деньги она могла уехать в Денвер и начать новую жизнь.
Келли с досадой отвернулась и занялась мытьем мисок и противня, оставшихся после приготовления пирога. Он прав. Она не должна была его упрекать за проигрыш. Он ее хозяин. Кто она такая, чтобы упрекать его в чем-то? Вот сейчас разозлится и укажет ей на дверь. Но все-таки это целое состояние – тысяча долларов! Такой суммы ей никогда не доводилось видеть, и именно столько требовалось ей, чтобы начать свое дело и забыть о прошлом. А он с легкостью проиграл эти деньги за один вечер! Да еще куражится при этом!
Закусив губу, она налила ему кофе.
Забирая у нее чашку, Калеб легонько дотронулся до ее пальцев.
– Спасибо.
Кофе был чересчур горячим и ужасно горчил, но Калеб безропотно выпил все до дна. И зачем он мотался из одного салуна в другой, когда он весь день мог находиться подле Келли! Но, с другой стороны, именно присутствие этой девушки и являлось главной причиной, гнавшей его из дома. Она так молода, так наивна, так красива!
И так желанна!
Калеб задумчиво покачал головой. И как это ей удалось сохранить невинность и чистоту, несмотря на то, что ее окружал порок?! Вопреки юному возрасту прошлое неминуемо должно было оставить на ее сердце печать искушенности и горечи, однако в ней сквозила трогательная ранимость, разрывающая его душу. Он-то сам никогда не был столь наивен и чист, даже в глубоком детстве.
Калеб встал из-за стола и нетвердой походкой подошел к Келли. Пора ей почувствовать себя настоящей женщиной!
Он потянул за концы ленту, распустив ее волосы, и она испуганно повернулась к нему, вскрикнув от неожиданности. Сердце ее замерло, едва она взглянула в его лицо – серые глаза потемнели и горели огнем.
Этот взгляд был хорошо ей знаком; так смотрел на ее мать Дункан Страйкер, так смотрел и Ричард Эштон, когда в последний раз застал ее одну.
Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, Калеб нагнулся и запечатлел на ее губах страстный поцелуй. От него пахло виски и кофе, от всего тела исходила волна желания. Келли явственно ощутила это, как только он к ней прижался.
– Нет! – Келли начала вырываться, но сразу же снова оказалась в стальных объятиях. – Не надо!
Калеб набрал полные легкие воздуха и испустил тяжелый вздох. Едва он услышал полный ужаса голос девушки, желание развеялось, как горстка пепла, брошенная в костер.
Но он не смог сдержаться; осторожно взял светлый локон и пропустил между двумя пальцами. Какие мягкие, шелковистые волосы! Стиснув зубы, он тихо выругался. Давно, слишком давно уже у него не было женщины. Эту проблему надо решить как можно скорее, мрачно подумал он, так будет лучше для Келли, так будет лучше для него самого.
Он резко развернулся на каблуках и вышел из кухни. В голове билась одна-единственная мысль – быстрее прочь отсюда, пока он не наделает глупостей, о которых обоим придется пожалеть.
Глава 9
Келли долго смотрела вслед вышедшему мужчине. Сердце ее бешено колотилось, тело дрожало, ноги подкашивались; она будто до сих пор ощущала на себе пылающий страстью взгляд серых глаз. Теперь она не сомневалась – он хотел ее так же сильно, как и Ричард Эштон, хотел так же, как Дункан Страйкер – ее мать Лейлу.
Выйдя из кухни, она медленно прошлась по нижнему этажу, задумчиво проводя ладонью по гладкой полировке столов, по спинкам кресел, ручке высокого дивана, по пушистым кисточкам, свисающим с тяжелых бархатных портьер. Ей так нравился этот дом, со всем его убранством, нравилось то поразительное чувство уединения и надежности, которое она здесь испытывала. Неужели придется его покинуть? Взгляд Калеба умолял: останься! – но она понимала, что надо бежать. Слишком часто серые глаза останавливались на ней, и слишком хорошо научилась она понимать значение взгляда хозяина уютного дома.
