охватившего ее тело.
– Что ты скажешь, если я попрошу тебя на самом деле стать моей женой?
– Что? – еле слышно произнесла девушка; горло перехватило, и голос срывался.
– То, что слышала. Почему бы нам не пожениться по-настоящему? Ты обретешь положение, благосостояние и уверенность, а я…
Голос его вдруг осекся, предложение осталось незаконченным. К чему слова, если она и без них понимала, что именно он обретет и чего так от нее хочет.
– Но ты же меня не любишь.
Калеб неопределенно пожал плечами:
– Ты тоже не любишь меня. Какая разница?
– Я не желаю выходить замуж по расчету, будто совершаю какую-то сделку. Замужество – это навсегда. Оно должно быть прочным, красивым…
Метис встал и отошел от стола.
– Келли, подойди ко мне.
– Нет.
– Я не сделаю ничего плохого.
– Разве?
Покачав головой, он протянул к ней руку.
– Нет.
Это слово успело сорваться с ее губ, но было пустым, бессмысленным, потому что она уже поднялась и шла к нему.
– Калеб… пожалуйста…
– Молчи.
Он взял ее за руку, притянул к себе, и она тут же оказалась в теплом кольце его объятий.
Келли неотрывно глядела в его глаза, в эти темно-серые глаза, таящие в своей глубине секреты, которые ей так хотелось разгадать, и столько обещаний, которые он никогда не сдержит. Она это знала.
– Скажи «да», Келли.
Голос прошелестел как ветерок в темную летнюю ночь, дыхание обожгло щеку, взгляд заворожил, загипнотизировал.
– Я… я тебя почти совсем не знаю, – запинаясь, прошептала Келли.
– Нет, ты меня знаешь. – Голос Калеба стал глубже. – Ты всегда меня знала.
– Я боюсь.
– Меня?
Его ладони скользнули по рукам Келли, по ее плечам, и от этой ласки у нее по коже пробежали мурашки. Она покачала головой:
– Нет, я боюсь тебя прежнего, того, кем ты был раньше. Тыльной стороной ладони Калеб легонько коснулся ее щеки.
– Да? И кем же я был раньше?
– Наемником, охотником за преступниками. – Она смело встретила его взгляд и, опустив руку, дотронулась до рукоятки его револьвера. – Ты убивал мужчин…
Уголки его губ поползли вверх.
– Зато никогда еще не убивал женщин.
– Калеб, я хочу…
Келли не договорила. Чего она хочет?..
– Я буду к тебе хорошо относиться, Келли, никогда не подниму на тебя руку, никогда не стану заводить любовниц. Чего же ты еще хочешь от мужа?
– Любви! Я хочу любви. А ее не купить ни за какие деньги.
– Мне неведомо это чувство, я не знаю, что такое любовь, – пробормотал Калеб, проводя пальцем по ее нижней губе. – Зато знаю многое другое. – Он наклонился и запечатал ее рот долгим, иссушающим поцелуем. Все мысли испарились из головы Келли. Губы Калеба были теплыми, твердыми, жаждущими; от его поцелуя перехватывало дыхание, подкашивались ноги. Она слабо застонала.
Язык метиса нырнул в глубину ее рта, впитывая его сладость, потом встретился с ее языком, и это было как прикосновение к пламени, горячему, буйному, но не сжигающему дотла. От жара этого пламени кровь Келли вспыхнула и быстрее побежала по венам.
Сильные мужские руки сомкнулись вокруг ее плеч, сжали так тесно, что стало трудно дышать. Так тесно, что она чувствовала каждую клеточку его естества.
Это сумасшествие – снова позволить ему целовать ее, ласкать, шептать на ухо сладкие слова, полные страсти и обещаний.
