Сложив руки на коленях, Келли сидела у костра и глядела в мерцающее пламя. Ей и в голову не могло прийти, что Калеб отошлет домой сопровождавших их ковбоев. Если бы он предупредил заранее, она бы, конечно, осталась на ранчо. От одного его присутствия девушку бросало в дрожь, запах мужского тела будоражил ноздри, волной проходил по оголенным нервам, заставляя снова и снова вспоминать об их поцелуях, о его сильных руках, так прижимавших ее к мощному торсу, что она не могла не чувствовать, как в унисон бьются их сердца.
Да, надо было все-таки остаться дома.
Гипнотическая сила его глаз манила к себе, приковывала ее взгляд. Очень медленно, едва вспоминая, что нужно набрать в легкие воздух, чтобы не задохнуться от волнения, Келли встретилась с завораживающим взглядом метиса. Глаза его потемнели, их заволокла туманная дымка желания. Она смотрела на него, будто видела впервые, вбирая в свою душу все его черты: мужественные скулы, ямочку на подбородке и чуть заметный шрам на виске. А еще – четко очерченный нос, полные, красиво вылепленные губы, прямые брови, густые ресницы. В оранжевых отблесках костра он был удивительно красив, напоминал древнее изваяние воина, способного покорить противника одним лишь взглядом.
Не отводя от нее глаз, Калеб шумно вздохнул. Как же она прекрасна, в свою очередь, думал он, как невыразимо прекрасна в свете, отбрасываемом пламенем костра! Освобожденные от лент и заколок волосы мягкими волнами спадают на плечи; его так и тянет их потрогать, ощутить под пальцами их великолепную шелковистость. Приоткрытые губы сулят сладость божественного нектара. На коже игриво резвятся блики огня, что придает девушке таинственный, не от мира сего вид, делают ее похожей на богиню, решившую ненадолго спуститься с небес и посетить грешную землю. В глазах, синих, как полуденное небо, кроется настороженность, как у готовой вспорхнуть голубки. Неужели он, Калеб, пугает ее, неужели она до сих пор боится его? Или, может, ее тревожат собственные чувства?
– Келли!
– Что?
– Пора укладываться. Завтра я хочу тронуться в путь с самого утра.
Она продолжала молча смотреть на него, словно не поняла смысла его слов.
Калеб с трудом подавил желание обнять ее и прижать к груди.
– Что-то не так?
– Нет-нет. – Келли покачала головой, не смея даже самой себе признаться, что больше всего ей сейчас хочется оказаться в его руках, почувствовать на губах его поцелуй. Но она же приняла решение до поры до времени ему не доверять. Надо вести себя благоразумно, а не то Калеб Страйкер с легкостью выкрадет ее сердце – а заодно и тщательно оберегаемую невинность, – и она останется ни с чем.
Келли поднялась и обхватила себя за плечи, словно озябла.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Келли.
Голос звучал мягко, обволакивал бархатной мантией, притягивал к себе. И она сделала к нему шаг.
Не успев понять, как это произошло, Келли оказалась в его объятиях. Запрокинув голову, смотрела в его лицо, на котором, как угольки в костре, жарко горели потемневшие глаза, зажигая ее своим огнем.
Калеб сжал ее сильнее, и она судорожно сглотнула подступивший к горлу комок. Молчание затягивалось. Хоть бы он что-нибудь сказал, мысленно взмолилась Келли, ну хоть какую-нибудь ерунду, но он только молча смотрел на нее, не скрывая страстного желания, – оно ясно отражалось на его лице.
Келли хотела было объяснить, что он неправильно ее понял, что она ни в коем случае не собиралась его соблазнять, но слова замерли на губах: он склонил к ней голову и закрыл рот своими губами. От обжигающего поцелуя ее охватил жар, мгновенно разлившийся по телу подобно разогретому меду, тягучему и сладкому.
Когда он оторвался от нее, Келли растерянно заглянула в его глаза. Ей вдруг стало на удивление холодно и одиноко без его губ; она поежилась и совершенно инстинктивно обхватила его за талию, тем самым теснее прижимая к себе. Возбуждение его было настолько велико, что она невольно ахнула.
– Приятных снов, Келли, – усмехнулся Калеб. Высвободился из ее рук и ушел, оставив ее в темноте.
Келли смотрела вслед удалявшейся фигуре и прислушивалась к легким, кошачьим шагам.
Забираясь в свой спальник, она дрожала с головы до пят. Последней осознанной мыслью, мелькнувшей в голове, было то, что она совершила огромную ошибку: надо было остаться дома.
Кто-то упорно тормошил ее за плечо.
– Оставь меня, – простонала Келли.
– Нам пора. Вставай.
– Нет.
Она натянула на голову простыню. Господи, только бы он ушел! Прошедшей ночью она несколько часов проворочалась с боку на бок, прежде чем ее сморил сон. Едва закрывала глаза, как перед ней непрошено возникал образ Калеба, а в ушах звучал полный страсти голос. Когда же Келли все-таки уснула, то он явился ей во сне. Явился во всей красе – высокая, стройная фигура, едва покрытая набедренной повязкой, бронзовая кожа, блестящая в мерцающем свете огня…
– Ну давай же, Келли, – терпеливо, как маленькую, уговаривал девушку Калеб, не переставая трясти за плечо. – Завтрак готов.
– Я совсем не хочу есть…
– Но через час-другой непременно проголодаешься. Лучше уж поесть сейчас, пока не остыло.
Издав тихий стон, она откинула простыню, села и, угрюмо насупившись, взяла из рук Калеба миску и чашку кофе. Бобы, бекон и кофе – больше ничего. Однако бобы были горячие, бекон аппетитно похрустывал
