послушно пойдет следом за его конем. – Ты готова?
Келли кивнула и не стала спорить, когда он подсадил ее. Она очень устала, продрогла до костей в мокрой одежде, к тому же на душе скребли кошки. Все, чего ей хотелось в эту минуту, так это поскорее вернуться домой, забраться в кровать и укрыться с головой одеялом.
У нее дух захватило, когда Калеб вскочил в седло позади нее, потянулся за поводьями и коснулся рукой ее груди. Он был близко, слишком близко. Грудь Страйкера ласкала ее спину, упругие бедра обхватили ее, взяли в надежный плен. Калеб тронул коня, и они поскакали.
Было невозможно не касаться его, невозможно изображать, что ей безразлична близость его тела. Когда конь споткнулся, Калеб обхватил девушку рукой за талию и прижал к себе. До чего же с ним надежно, как успокаивает его присутствие! Почему он ее не любит? И почему она любит его?
Несколько часов они проехали, не проронив ни слова. Всякий раз, когда Калеб касался ее, Келли вспоминала, как хорошо было в его объятиях. Раньше она и представить не могла, что на свете существует такой исступленный восторг, никогда не воображала ничего более чудесного. В объятиях Калеба, когда его тело тесно прижималось к ней, она впервые в жизни поняла, что кому-то принадлежит. Было ли ее матери так же хорошо с Дунканом? Если да, это объясняло, почему Лейла так упорно отказывалась оставить старшего Страйкера.
Воспоминание о матери заставило Келли покраснеть. Что, если Лейла чувствовала это единение с каждым мужчиной, с которым спала? Одна мысль об этом вызвала спазм в животе. Что, если и она сама с любым мужчиной будет переживать подобное? Но, едва подумав об этом, Келли поняла, что это не так. Ведь Ричард Эштон поцеловал ее тогда, дотронулся до нее, а она не почувствовала ничего, кроме отвращения.
Келли глубоко вздохнула. А Калеб? Ощущал ли и он в ее объятиях то же единение души и тела, что пережила она, или она была всего лишь очередной женщиной, согревшей его постель в одинокую ночь?
Как только они въехали во двор, Келли соскочила с лошади и стремглав помчалась к двери. Ей нужно было как можно скорее убежать от Калеба, побыть наедине со своими мыслями.
Калеб не стал ее догонять. Спешившись, он отвел лошадей на конюшню, растер досуха и кинул им сена. Стоя в дверях, снял шляпу и пригладил рукой волосы. Взгляд его был прикован к комнате Келли.
Келли. Прекрасная женщина-дитя. И такая упрямая. Как убедить ее, что они не совершили ничего предосудительного?
Он решительно направился к ее спальне и, не потрудившись постучать, распахнул дверь и вошел внутрь.
Она лежала в кровати, до подбородка укрывшись одеялом, и смотрела на него глазами, такими же синими и бездонными, как летнее небо Вайоминга.
– Уходи, – тихо проговорила она.
– Не уйду, пока не выслушаешь меня. Слушать его ей не хотелось, но она понимала, что он в любом случае скажет, что задумал. Выпростав из-под одеяла руки, она скрестила их на груди и уставилась на него.
– Я пришел просить прощения, – мрачно проговорил Калеб. – Извини меня, я был неправ.
Она по-прежнему молча смотрела на него, крепко стиснув зубы, являя собой воплощение недоверия к нему и отвращения к самой себе.
– Келли…
Пройдя через комнату, Калеб сел на край кровати и взял девушку за руку. В его широкой ладони она казалась совсем маленькой, и он почувствовал, что она очень холодная.
– Я не хотел тебя обидеть. Черт побери, про себя выругался он. Никогда ему не удавалось толком выразить свои чувства, а то, как Келли смотрела на него, точно желая, чтобы под ним провалился пол, ничуть не облегчало эту задачу.
Собираясь с мыслями, Калеб сделал глубокий вдох и со стоном выдохнул воздух.
– Келли, я люблю тебя. Я не хотел тебя опозорить. И ты должна мне поверить.
Это прозвучало как гром среди ясного неба, как будто цветы распустились зимой; лед, сковывавший сердце девушки, мгновенно растаял.
– Что ты сказал? Ты меня любишь? – срывающимся голосом спросила она.
Калеб кивнул.
– Ты сказал это от чистого сердца? Не потому, что чувствуешь вину из-за того, что мы совершили?
– Никакой вины за совершенное нами я не чувствую. Все было правильно, и ты это знаешь так же хорошо, как и я.
Кровь прилила к щекам Келли: он прав, все было правильно. А он тем временем продолжил:
– Завтра отправимся в город и сделаем необходимые приготовления к свадьбе, хорошо?
Не в силах отвечать, Келли кивнула. Сердце выбивало счастливую дробь. Внезапно на ее чело легла тень.
– Но мне еще не прислали мое платье…
– Хочешь подождать, пока доставят заказ?
– Нет.
– Думаю, старушка Фанни непременно захочет присутствовать на свадьбе, – сказал Калеб.
– Скажи снова.
