приятным. Сладковато-кислый вкус ее пота и кожа цвета орехового дерева начали возбуждать тигра. Внутренний голос наконец-то заткнулся.
Добравшись до плеч Стефи, Ногар с некоторым удивлением отметил, что у девушки есть своего рода «шерсть» — легкий и светлый, почти незаметный пушок покрывал руки и спину. Блузка Стефи странным образом исчезла, а Ногар даже не обратил внимания, когда.
Они легли на диван, и Ногар принялся лизать ее руки. Кожа Стефи покраснела от быстрых движений его шершавого языка. Он слизнул крошечную лужицу пота между ее грудей, а когда начал облизывать соски, Стефи громко застонала. Ногар подумал, что причинил ей боль, и немного ослабил давление, приподняв голову от груди девушки. Однако Стефи обхватила обеими руками голову Ногара и притянула его лицо к себе.
Он продолжал ласкать ее тело, облизывая теперь кожу живота. Стефи толкнула его голову ниже… еще ниже…
Раджастана всегда удивляло, почему у пинков, утративших в процессе эволюции волосяной покров на большей части тела, остались волосы в причинных местах. Не в силах более сдерживать себя, Ногар повернулся на спину, не обращая внимания на боль в бедре, и потянул Стефи на себя. Когда он вошел в нее, она вся затрепетала, изгибая дугой спину. Рычание тигра слилось с криком женщины.
Ногар проснулся. Он чувствовал рядом запах Стефи, и понял, что ему не приснилось все это безумие. Теперь настало время задать самому себе вопрос. Раджастан открыл глаза и прошептал:
— Ногар, ты отдаешь себе отчет в том, что ты делаешь, идиот?
Стефи лежала, свернувшись калачиком, рядом с ним. Голова ее пристроилась на его груди, длинные черные волосы разметались на коричневато-рыжем меху. В лучах утреннего солнца, струившихся сквозь громадное окно, Ногару показалось, что у них — у него и Стефи — очень похожий окрас. Ее черные волосы и золотистая загорелая кожа прекрасно сочетались с переливами его полосатой шкуры. У них обоих были зеленые глаза…
Стефи пошевелилась и приподняла голову.
— Доброе утро.
— Ты понимаешь, насколько случившееся все осложняет?
Ногар почувствовал, как она легонько сжала носками ног кончик его хвоста.
— Какой ты романтичный, это что-то…
— Я серьезно говорю.
Она ласково поглаживала ступнями неповрежденные участки его хвоста.
— Я понимаю… Но что страшного, собственно, произошло? Ведь ты же сам говорил, что среди моро… ну, что моро различных биологических видов…
— Но ты — не моро, проклятье! Ты — женщина, человек… Что толкнуло тебя на это, и почему именно со мной?
Стефи закрыла глаза.
— Не спрашивай меня. Я не знаю, почему. Пока я не встретила тебя, я думала, что не могу полюбить никого, ни мужчину, ни… женщину.
Она прерывисто вздохнула, помолчала несколько секунд, потом открыла глаза и посмотрела на Ногара.
— Я была лесбиянкой, почти год я занималась любовью с женщинами. Но я не испытывала при этом никакого удовлетворения, так же, как и при общении с «друзьями» мужского пола.
Она лениво теребила пальцами мех на его животе.
— И вот я встречаю тебя. Я уже было примирилась с мыслью, что мне суждено оставаться одинокой до конца дней своих, но тут появился ты, и весь мир будто переворачивается. После первой нашей встречи я места не находила, не могла дождаться, когда мы увидимся снова. Когда я подвозила тебя из госпиталя, мне ужасно хотелось, чтобы ты был человеком. Прошлой ночью я поняла, что мне наплевать на то, что ты не человек.
Ногар не знал, что и сказать. Он и сам испытывал подобные же чувства по отношению к Стефи, однако отдавал себе отчет, что ни к чему хорошему их связь не приведет. Узнай об этом или пинки, или моро… да их просто линчуют или те, или другие.
— Мне следовало бы вышвырнуть тебя отсюда, — пробурчал Ногар.
— Почему же ты не делаешь этого? — спросила она с нотками надежды в дрожащем голосе.
— Потому, что я — сентиментальный болван. Я не хочу с тобой расставаться.
Стефи крепко обняла его, и он совершенно забыл о том, что не следует моро связываться с пинками.
Ногар оставил Стефи, дав ей возможность привести себя в порядок, а сам заковылял на первый этаж, на кухню, откуда доносились упоительные ароматы. Раджастан почувствовал, что страшно проголодался.
Он вошел в кухню и увидел как Эйнджел с благоговением взирает на манипуляции стоявшего у плиты Мэнни. Мангуст предавался одному из своих хобби — стряпне. Эйнджел завороженно наблюдала за процессом приготовления «шеф-поваром» омлета. Оба — и мангуст, и крольчиха — старались не встречаться взглядом с Ногаром. Раджастан понял — они знают, что произошло ночью между ним и Стефи. Впрочем, немудрено — его сладострастный рык вкупе с ее криками и стонами могли разбудить всю округу.
— Нашел себе ученицу, Мэнни?
Мэнни добавил в большую сковороду порядочный кусок гамбургера и посыпал смесь какими-то специями.
— Да, она схватывает все на лету, хотя представления не имеет, что такое, скажем, оливковое масло.
Через пару минут Мэнни достал из шкафчика тарелку и деревянной лопаткой ловко переложил на нее омлет со сковороды.
— Док, а как ты умудряешься делать так, что яйца не прилипают к сковородке? — осведомилась Эйнджел.
— Прежде всего нужно удостовериться, что сковорода не холодная… — пустился мангуст в объяснения, которые Ногар знал, могли быть слишком пространными, но тут сверху спустилась Стефи, и Мэнни умолк.
Раджастан отметил с некоторым удовольствием, что девушка не смущена «обнаженным» видом тигра и крольчихи.
— Завтрак готов, леди и… джентльмены. Прошу к столу, — сказал Мэнни.
Потом, будто вспомнив о чем-то, посмотрел на Эйнджел.
— Вы извините, мисс, чуть было не забыл, что среди нас вегетарианка.
Мангуст открыл холодильник и извлек из него большой пакет с морковью.
— Спасибо, Док, — пробормотала крольчиха, не привыкшая к такому обходительному обращению.
ГЛАВА 15
Стефи сидела на кресле-кровати и наблюдала за Ногаром, который рылся в чердачном хламе в поисках подходящей одежды. Мысли Раджастана вернулись к МЛИ, Байндеру и Зипперхедам. Все они были как-то связаны между собой.
— Ответ нужно искать в финансовых отчетах, — сказал Ногар вслух.
Стефи вздохнула.
— Я знаю. Ты уже в третий раз повторяешь это.
Ногар раскопал в куче старой одежды реликт времен своей юности — потрепанную джинсовую куртку Адского Кота. Примерив ее, тигр убедился, что она ему еще впору и под ней можно спрятать «Винд».
