Дронова. Не знаю, чем он еще зацепил, но отказаться она не может. Ты повелся и сунулся в западню.
– Красиво. Все умные, один я дурак, – признал Максимов.
– Ты нарушил главное правило. Нельзя заниматься бизнесом, не контролируя его. А если ты наемный менеджер, то, будь любезен, поберегись от соблазнов. Иначе окажешься игрушкой в чужих руках. Себе дороже!
– Каюсь!
– Впрочем, не все так мрачно. У следствия только косвенные улики против тебя. Прямых нет и не предвидится. Хотя все зависит, как ты сам понимаешь, от решения суда, а у нас независимость суда – задача, но еще не реальность.
– У меня есть шансы? – спросил Максимов. – Только откровенно.
– Ты ничего преступного не совершил. Тебя обвели вокруг пальца, подставили, использовали. Конечно, нужно было думать, куда лезешь, но ты скорее жертва. Будем пытаться это доказать. Так что шансы есть, и немалые.
– Спасибо на добром слове.
– И еще одно важное сообщение, – добавил Виктор. – Собрание акционеров будет утверждать нового председателя Наблюдательного совета. Крюков намерен продать акции фирмам Рюмина. Пока тянет, но никуда не денется.
– Можно рассчитывать, что они удовлетворят свои аппетиты и от меня отстанут? – выразил робкую надежду Максимов.
– Наоборот! Если Рюмин станет собственником «Интер-Полюса», он сделает все, чтобы сгноить тебя в тюрьме или выпустить и тут же убрать, как Дронова. Ты должен быть по-любому виноват. Иначе рушится одна из основных силовых линий всей конструкции. Как задумано? Воровали ты и Дронов. Крюкова они оставляют в стороне. Ну, просто недосмотрел профессор. За это он отдает акции. И вдруг выясняется, что ты не при делах. Кто воровал? Дронов? Маловато как-то получается, неубедительно. И рождается желание возобновить расследование кипучей деятельности Крюкова. А от этого один шаг до сомнений в чистоте сделки. А нет ли преступного сговора между Крюковым и Рюминым при содействии Верова? Согласен?
– Да, неавантажно выходит!
– Вот именно, им нужно тебя осудить, – пообещал Виктор.
«Так красиво излагал, а вывод архихреновый! Вот что значит опытный адвокат», – подумал Максимов.
– Значит, бой неизбежен? – спросил он, чтобы сгладить тяжелое впечатление от услышанного.
– Конечно, – душевно заверил Виктор.
– Отлично, я готов.
Глава 18: Кармен-сюита
– Милиция? – закричал Иван в трубку. – Милиция!
Товарищ дежурный, распорядитесь сейчас же, чтобы выслали пять мотоциклетов с пулеметами для поимки иностранного консультанта.
Что? Заезжайте за мною, я сам с вами поеду...
Говорит поэт Бездомный из сумасшедшего дома...
Кармен никак не соответствовала своему имени.
Вместо жгучей брюнетки с неукротимым нравом перед вами представала высокая и худая блондинка типичной офисной наружности, в модных очках.
По национальности Кармен была голландкой. В стране дамб и тюльпанов нередко встречаются испанские имена и словечки – жестокое владычество католической Испании не прошло бесследно.
Валентин Борисович обожал этот тип женщин – внешне суховатые и подчеркнуто сдержанные, они обладали скрытой страстностью, которая поражала даже бывалого Рюмина.
Кроме того, Рюмин прекрасно представлял, что, отработав контракт в представительстве голландской фирмы в Москве, Кармен предпочтет вернуться в родной Амстердам.
В крайнем случае она согласится на новую командировку в какой-либо полусонный Цюрих или провинциально спокойный Мюнхен.
Впрочем, после суматошной московской жизни провинциальным мог показаться чуть ли не каждый европейский город.
Кармен не возражала против интимной связи с солидным и остроумным консультантом и ценила его умение красиво ухаживать.
Валентин Борисович дарил ей дорогие подарки, приглашал в рестораны и устраивал милые праздники в загородной «избе», как изобретательная и коварная голландка не без иронии называла его трехэтажный коттедж в окрестностях Савво-Сторожеского монастыря.
Рюмин не скрывал свою связь с подданной Нидерландов. «Хватит, натерпелись, намучились от запретов! Все иностранные красавицы наши! Можем себе позволить!»
Получалось, что в изощренной форме он пропагандирует модный патриотизм – «всех пере...м, и никто нас не остановит».
В этот вечер Рюмин решил позволить себе еще один вызов общественному мнению – сопроводить Кармен в компании с ее коллегами и соотечественниками в бар, где на больших экранах собирались демонстрировать судьбоносную встречу сборных России и Нидерландов на европейском чемпионате по футболу.
От исхода матча зависело, выйдет ли наконец Россия в 1/4 финала, что случилось последний раз двадцать лет назад, или все разговоры о возрождении российского футбола – очередной миф, а жаждущих победы россиян ждет очередное жестокое разочарование.
– Ты не боишься, что нас побьют московские тиффози? – с деланным ужасом спросила Кармен.
– Ради тебя я готов на любой риск, – соврал Рюмин.
Он уже представлял, как будет рассказывать своим деловым партнерам, что провел вечер в компании голландских болельщиков, встречая их удивленные взгляды. «А он не трус. Способен на нестандартные поступки. Мыслит и ведет себя независимо. Характер нордический».
Сам Рюмин именно таким образом оценил бы достоинства человека, решившегося на рискованную экспедицию.
Ему было приятно наблюдать за собой со стороны.
«Все стареют, а я молодею», – с удовлетворением думал Рюмин, наблюдая, как розовеют обычно бледные щеки Кармен.
Ее потрясла отчаянная отвага российского предпринимателя.
«Они все здесь сумасшедшие. Заниматься бизнесом в России – все равно что прогуливаться по минному полю. Но Валентин такой милый».
– Нужно приехать заранее, – с присущей ей предусмотрительностью сказала Кармен.
– Я обо всем позаботился. Места в баре заказаны для нас и всей твоей компании.
«Он еще и практичный».
– Каждый платит сам за себя, – предупредила Кармен, чтобы не ввести любовника в лишние расходы.
– Это уж как водится. Но я плачу за тебя, – вновь проявил широту натуры Валентин Борисович.
«Она выпьет не больше двух бокалов пива. Закусим чипсами», – все же прикинул Рюмин. Получалось недорого, хотя все бары резко вздули цены во время чемпионата.
– Ты уверен, что это безопасно? – Кармен поджала губы и одновременно положила руку на ладонь Рюмина, смягчая свой нарочито строгий тон.
– Будем надеяться, что российская сборная не проиграет. Иначе болельщики разнесут весь центр.
– Так ты будешь болеть за Россию!
– Я буду болеть за тебя, – обольстительно улыбнулся Рюмин и, в свою очередь, погладил руку Кармен.
С точки зрения европейской политкорректности эти робкие поглаживания являли собой жуткий разврат – намного более скандальный, чем, скажем, оральный секс в кинотеатре или в примерочной кабинке торгового центра.
