Троянов слушал разговор двух голубков, сидя в машине, запаркованной у дома Рюмина.
Сразу же после встречи с Екатериной он привлек к слежке двух друзей, работающих в частном сыскном агентстве.
Объект наблюдения Рюмин ничего не боялся.
Он ощущал себя предельно уверенно, полагая, что его связи в высших сферах гарантируют от неприятностей.
Что касается криминала, то он и раньше обходил Рюмина стороной, а по мере укрепления государственности и политической стабильности старался напоминать о себе как можно реже.
Конечно, отморозки и беспредельщики возможны в любом обществе, но для защиты от шпаны Рюмина обычно сопровождали два охранника в одинаковых черных костюмах в полоску. Судя по их загорелым и беззаботным лицам, они особенно не парились – носили за хозяином зонт и служили подтверждением его социальной значимости.
В последнее время назойливая демонстрация личной охраны стала считаться проявлением дурного вкуса, напоминающим о бандитских девяностых. В представлении государственников охрана полагалась только высшим должностным лицам, а частные предприниматели пусть опираются на защиту закона и правоохранительных органов.
Об этом Рюмину как-то прямо сказал его знакомый прокурорский генерал:
– Валентин, будь скромнее. Видел, как ты со своими бобиками чуть ли не во двор Генеральной прокуратуры въехал. Не улавливаешь остроты политического момента. Ты должен сюда приходить и челом бить. Без охраны и прочих выкрутасов. Смиренно!
Тонкий стратег Рюмин подумывал о том, чтобы вообще ввести скрытое сопровождение – так, на всякий случай.
Однако пока охрана Рюмина выполняла чисто символические функции, что облегчало Троянову и его друзьям наблюдение и прослушку объекта.
К тому же Валентин Борисович жил по строго заведенному графику. Встречался с контрагентами он не часто, опираясь на узкий круг доверенных лиц типа Верова и ему подобных канцелярских мышей.
Кроме новой возлюбленной Кармен, у Рюмина были еще две любовницы – скорее для тела, чем для души, но они посещали его только на квартире или в загородном доме.
Троянову не надо было долго искать бреши в обороне Рюмина.
Их было достаточно – только выбирай.
Фурнье потревожил в самый неподходящий момент.
Валентин Борисович уже надел летнюю рубашку с открытым воротом, расстегнутую до середины груди, и легкую куртку.
Через час он должен быть у Кармен, а потом в баре. Из всех районов Москвы в Центр уже устремлялись автомашины, мотоциклы, прочие виды транспорта, украшенные российскими флажками и лозунгами «Вперед, Россия!».
Вечер и ночь обещали быть жаркими.
Фурнье не просекал ответственность момента и доставал своим обычным французским нудением.
– Валентин, я обеспокоен. Пауза затянулась. Если мы не используем выделенные средства, фонды отзовут свои решения и вложатся в более понятные проекты. Что нового?
– Сегодня футбол. Матч Россия – Нидерланды. Если мы не побьем голландцев, то не выйдем из группы, – пояснил Рюмин.
– Сборная «оранжевых» – фаворит чемпионата, – ехидно заметил Фурнье.
– Не веришь, что мы надерем им задницу?
– Кроме задницы, нужно еще попасть в ворота.
– Не веришь в возрождение России, – разочарованно сказал Рюмин. – Все верят, а ты, падла, сомневаешься.
– Плохо слышно, – сообщил Фурнье. – Я не все понял. Не хочу тебя отвлекать, но как дела, хотя бы в общих чертах?
– Готовь деньги. Крюков практически уже дал согласие на продажу своих акций. Осталось согласовать детали.
– Очень хорошо. Я скоро приеду в Москву.
– Приезжай, но при одном условии.
– Каком?
– Что мы надерем голландцев.
– Не знал, что ты болельщик, – удивленно заметил Фурнье.
Он не верил в успех сборной России, но сомневаться в том, что «Интер-Полюс» скоро упадет к его ногам, как спелое яблоко, оснований не было.
Рюмин немного подумал и накинул на плечо ярко-желтую, почти оранжевую сумку для всяких мелочей, которую подарила ему Кармен.
К этой дизайнерской сумке еще прилагался дорогущий портфель такого же убойного цвета, но Рюмин не знал, что с ним делать.
Другое дело сумка – полезный аксессуар в редкие минуты отдыха.
К тому же Кармен настаивала, чтобы он носил ее подарок.
«Ей будет приятно», – подумал Рюмин и выбежал из квартиры.
Он уже опаздывал.
Троянов ждал Рюмина в баре.
Наблюдение у квартиры было решено не выставлять. Троянов был уверен, что Рюмин в последний момент не передумает и в любом случае поедет вместе с Кармен на футбол.
А Рюмин действительно не жалел, что оказался в этот вечер в толпе болельщиков перед большим телевизионным экраном.
Матч был захватывающим. Один – один! Напряжение нарастало. В зале кричали, плакали, вскакивали и садились.
– Когда это закончится? Я больше не в силах вынести, – стонала Кармен.
– Сейчас мы забьем один гол, и все, – благородно пояснил Рюмин.
– Но ты же обещал болеть за Голландию!
– Сборная России забьет, и буду болеть за «оранжевых», – дипломатично заметил Рюмин.
Русские забили два гола в дополнительное время. Победа была сокрушительной и бесспорной.
– Как Гус Хиддинг может играть против своих соотечественников? Я приеду домой и сожгу его дом, – мстительно сказала Кармен.
– Но он только тренирует, это бизнес, – пытался оправдать «творца русской футбольной революции» Рюмин, но, встретив гневный взгляд Кармен, предпочел замолчать.
Правда, ненадолго. Судя по взглядам российских болельщиков, братание с голландцами, продолжавшееся в течение всего вечера, могло плавно перерасти в драку.
– Пора уезжать, – сказал Рюмин и потащил Кармен к выходу из бара, не дожидаясь окончания матча.
На улице к ним присоединились два охранника Рюмина, которые все это время просидели в углу бара, не отрывая глаз от экрана.
Теперь они с независимым видом держались в стороне, изображая случайных прохожих, которые разглядывают стены домов, балконы и вообще дышат свежим воздухом.
Охрана имела указание хозяина не портить романтический вечер.
Через две минуты после Рюмина из бара вышел Троянов.
В наушниках он слышал голос своего напарника:
– Идут по переулку в направлении Тверской. Видимо, будут гулять. Машина там не проедет.
Сразу же после окончания увлекательного матча на центральные улицы города высыпало около миллиона ликующих болельщиков.
Накопившееся напряжение требовало выхода. Милиция, получив строгие инструкции, не вмешивалась и не делала замечаний разбушевавшимся фанатам.
