Были всего две памятные для Кайндел даты, накрепко связанные с местечком близ озера Пестово, где несколько лет назад Семьей Феникса была найдена и снята печать Муавия. Одна дата приходилась на апрель, вторая – на конец августа, и трудно было выбрать из двух ту, что поважнее. Еще прежде она постановила себе в эти дни обязательно выбираться туда хоть на пару часов. Теперь, при нынешней жизни, удачей можно было считать, если удавалось получить увольнительную хоть на один из этих дней.
Конец августа ознаменовался для курсантов ОСН «почти отдыхом» – из занятий только магия и гимнастика, сколько хочешь купаний и фруктов. Это стало для Одина и Роннана поводом чаще увозить Кайндел с учебной базы, чтоб создавать для ОСН источники магической энергии. Бывало, что целыми неделями, когда ее товарищи купались и отдыхали, она работала на пределе своих сил, чувствуя, что от напряжения силы иссякают не только у нее, но и у артефакта Муавия Маургина.
Не таким уж простым делом оказалось создание источника энергии в парке Красных Зорь (Один настаивал, что начать следует с Выборга, но, хоть и с трудом, девушка сумела убедить его, что лучше и как надо). Распутывая элементы собственноручно созданной системы, она не по-доброму поминала свою торопливость. И, даже понимая, что тогда не было иного выхода, ругала саму себя от души. Создание источника заняло у нее добрых две недели, и все это время парк был оцеплен несколькими боевыми группами ОСН, каждая из которых постоянно находилась в напряжении, ожидая налета в любую минуту, и мысленно кляли Кайндел, из-за которой приходится здесь сидеть.
Еще не придя окончательно в норму, она здорово рисковала, пускаясь в занятия сложнейшей магией, однако это было намного проще, чем объяснить начальству точно, что она может, а что не может. Закончив работу, она вздохнула с облегчением (хоть потом и поняла – рано). Удивительные ощущения посетили ее в тот миг, когда она первой вступила в точку высшей напряженности нового источника. Ей казалось, что энергия, плотная, как вода, вымывает из ее тела все лишнее, все тлетворное, обновляя и освежая как тело, так и душу.
Когда она вышла оттуда, отличия ее внешности от прежнего облика отметили даже те, кому до всех этих изменений не было дела, даже те, кто едва ли верил в иные разумные, магические расы, уже появившиеся на земле. Кайндел стала более стройной, тоненькой, как веточка, с тонкими изящными руками и ногами. Теперь она больше напоминала подростка, но не болезненно-щуплого, а просто маленького и изящного.
– У тебя даже взгляд изменился, – сказал Эйв Шреддер. – Правда, заметно. Смотришь на тебя и думаешь: «Так вот они какие, эти альвы…»
Успех с первым источником магической энергии приободрил девушку, однако, перебравшись в Выборг, Кайндел обнаружила, что не способна сформировать здесь магическую систему. Ей понадобилось немало времени, чтоб понять – она и не сможет ничего создать здесь, пока под ее властью уже находится один источник. Конечно, существовал, должно быть, способ вывести его из-под своего влияния и приняться за следующий, однако она этого способа не знала.
– Тогда пусть его сделает кто-нибудь еще, – раздраженно ответил Один. – Найди того, кому ты сможешь все объяснить.
Однако объяснять оказалось намного сложнее, чем делать самой. Даже отыскав среди младших офицеров ОСН того, кто, кажется, вполне подходил для этой задачи (его энергетика показалась ей знакомой, и, в уверенности, что это если не альв, как она, то, по крайней мере, тоже не совсем человек, курсантка ткнула в него пальцем), девушка столкнулась с уймой проблем.
Во-первых, офицер ОСН по имени Найсу, молодой человек с весьма бурным прошлым, явно был не в восторге от ее выбора. И она его понимала. Редко, но бывает так, что, даже обладая теми или иными способностями, человек вовсе не рвется их развивать. Он относился к магии с недоверием, охотно изучал ее, но в первую очередь для того, чтоб научиться противостоять нападающим чародеям, а ее потому, что его привлекала магия как таковая. Была б возможность – он предпочел бы обойтись вовсе без колдовских фиглей-миглей.
За плечами у Найсу был физмат Университета, склад ума чисто математический, то есть лучшего для занятий системной магией и не придумаешь. Однако чего можно добиться без искреннего, глубокого желания? Да ничего.
Впрочем, он старался. Он честно и скрупулезно выполнял каждое распоряжение Кайндел, изо всех сил пытался понять, что именно она от него хочет – и все равно не мог ничего сделать. Злился – она это чувствовала – как на себя, так и на нее, злился на Одина и Роннана, отдавших ему приказ, снова пытался – и снова ничего не получалось. Девушка бесилась от желания, в конце концов, сделать все самой, но не могла и сама злилась. Даже Пепел, которого она позвала на помощь и который тоже по мере своих сил пытался простыми словами растолковать человеку, что от него требуется, не преуспел.
– Послушай, – сказала Кайндел, исчерпав все доступные ей способы объяснения и убеждения. – Если ты не можешь себя заставить, то, наверное, мне стоит найти другого помощника. Скажи мне честно, что тебе все надоело, не нужен тебе этот источник и пошло б все на хрен в этом мире, и я от тебя отстану.
– А это легко – отыскать кого-то еще? – с тоскливой надеждой осведомился он.
– Практически невозможно.
– Тогда о чем ты говоришь? Объясняй снова. Что тут поделаешь, буду снова пытаться. Приказ есть приказ.
– Самое глупое – это то, что любой маг в нашем нынешнем мире с удовольствием дал бы обе руки на отсечение, лишь бы оказаться на твоем месте. Ты же хочешь только одного – чтоб все пошло на хрен.
– Это почему любой другой маг отдал бы что-то там на отсечение? – удивился Найсу.
– Почему? Да потому, что, обретя в свою власть такой источник, который можно забацать тут, в Выборге, он мигом бы обратно отрастил себе руки и остался бы при мощнейшем источнике магической энергии. И мог бы все. Ну почти все.
Офицер посмотрел на собеседницу с сомнением. «Точно говоришь?» – спрашивали его глаза. Она едва заметно кивнула – не так, чтоб спровоцировать вопрос, мол, что это ты тут головой раскивалась, а чтоб подсознание восприняло ее жест как знак согласия.
Как ни странно, это упоминание про «других магов» в добавку к такому неоспоримому факту, как приказ, все-таки сыграло свою роль – Найсу захотел преуспеть. И неважно уже, почему – из соображений ли «что я, хуже других, что ли?» или из каких-то еще… Кайндел это было неважно. Он все-таки напрягся и сумел с помощью курсантки и Пепла возвести нужную структуру. Более того, разойдясь, кажется, почувствовал вкус к этому делу и даже вполне самостоятельно придал новому источнику образ – теперь он походил на небольшой водопад, струящийся по стене башни Олафа и без остатка пропадающий на булыжнике.
Правда, на этом артефакт Муавия Маургина исчерпал себя. То ли владелица потребовала от него больше, чем он мог дать, то ли пришло его время, однако на другой же день после возведения «Выборгского водопада» он рассыпался в пыль, оставив Кайндел на память только тоненькое железное кольцо со стершимися знаками.
Девушка не испытала досады или грусти, найдя вместо артефакта горстку тонкой пыли и кусочек железа. Даже, пожалуй, вздохнула с облегчением, потому что Ночи больше нечего было искать, Одину не на что было больше рассчитывать, и теперь курсантка вполне серьезно могла рассчитывать пусть на самый короткий, но настоящий отдых.
В самом деле, после удачно сданного экзамена по тактике спецподразделений Кайндел без возражений выдали машину с полным баком бензина и отпустили «прокатиться».
Еще на подъезде к озеру она обнаружила, что явно окажется там не в одиночестве, однако не повернула. Ее удивительным образом успокаивало ощущение, переходящее в уверенность, что на этот раз Ночь и ее люди станут соблюдать традицию Семейства, по которой именно в эти дни каждый, пусть даже он был врагом, мог также прийти на это место, и никто не стал бы ему угрожать или пытаться напасть. Интуиция успокаивала, и это было самым главным.
Девушка оставила машину у обочины и направилась в глубь леса – пышного, ароматно-смолистого, с моховиками у каждого валуна, с крошечными елочками, зеленеющими радостно и густо, будто декоративные. Голоса она услышала раньше, чем увидела их обладателей, но даже в этот миг к своей безрассудной идее относилась по-прежнему снисходительно. Если чутье подсказало ей, что все пройдет благополучно, значит, так оно и есть. В ее поступке, конечно, была и доля бравады, мол, не думайте,
