– Эти твари, для того чтобы уничтожить нас, готовы заплатить не одной сотней человеческих жизней. Да за это время они бы потравили еще пять караванов.
Приор пожал плечами:
– Вряд ли. Яд действует слишком быстро, и, для того чтобы остановить движение, хватило бы по одному мертвому каравану у крайних в ряду колодцев, но вот сама форма смерти… Хотя, впрочем, может, им как раз и было надо, чтобы за тобой тянулся шлейф из страшных смертей?
Грон задумчиво кивнул:
– Возможно, ты прав.
Ксанив положил поддельный камень на место.
– Мы не смогли опознать ни камня, ни яда. Ни в одном из трактатов нет описания такого яда, а подобный материал вообще чудо. Смотри, он сейчас почти невесом. Мы испытывали его. Пока он теплый, то впитывает в себя воду, масло, вино, даже туман и огонь. В принципе, пока все это в нем, он может весить и как обычный булыжник, и тогда его вообще невозможно отличить, а отдавать содержимое он начинает, только если его охладить до температуры ключевой воды.
– Значит, пока он теплый, он безопасен? Приор кивнул:
– Удивительный материал.
Грон протянул руку и, взяв поддельный камень, сунул его в свою сумку.
– Что ж, я думаю, он мне еще пригодится. Слушай, Ксанив. – Он замолчал, в очередной раз прикидывая, как бы заставить приора принять предложение, не открывая всей правды, и в очередной раз не нашел решения. – А как ты смотришь на то, чтобы отправиться в путешествие?
Ксанив улыбнулся:
– Ты имеешь в виду – с тобой? Грон кивнул. Ксанив покачал головой:
– Нет. Я люблю свой гимнасиум и уже не в том возрасте, чтобы менять образ жизни.
Грон вздохнул. Как ни страшился он этого момента, он наступил. Что ж, кому, как не Ксаниву, он еще мог открыть правду о себе.
– Понимаешь. Ты не знаешь еще о кое-каких обстоятельствах… – Он сделал паузу, собираясь с духом. – Как ты оценишь мысль о том, что я рожден не в этом мире?..
Ксанив, выслушав его историю, пришел в крайнее возбуждение. Он вскочил и принялся расхаживать по комнате.
– Ты должен мне рассказать о своем мире. Грон рассмеялся:
– Непременно, я буду это делать каждый вечер по пути в Атлантор.
Ксанив опомнился. Потом сожалеючи покачал головой:
– Прости, но я не могу поехать с тобой. Грон удивился:
– Почему?
– Понимаешь… – Ксанив помолчал, подбирая слова. – Гимнасиум – это моя жизнь. Я жажду услышать о твоем удивительном мире, но я не смогу без этих стен, без учеников, без диспутов с друзьями. Я знаю, что, если меня лишить всего этого, я умру. Прости.
– Жаль, я надеялся на тебя. – Грон вздохнул. – Мне нужны обучители. Я же сказал, что хочу передать в этот мир все, что знаю и умею сам. Но для этого нужны мозги определенного уровня, причем у людей, которым я верю, как себе. Ты был одним из них. К тому же лучшим из всех, о которых я думал. – Он задумался. – И еще я опасаюсь этих…
– Ты думаешь, они могут быть опасны для меня? Чепуха, зачем я им?
– Они ненавидят «грязное знание» и вполне могут рассудить, что ты уже заражен. В Роуле только глухой не слышал, что я торчу у тебя круглыми сутками и мы болтаем о всякой всячине.
Приор рассмеялся:
– Не стоит волноваться. Не думаю, что им нужен кто-то, кроме тебя. Во всяком случае, у тебя нет таких доказательств.
– Это так, но когда появятся, то будет поздно, – заметил Грон. Приор понимающе кивнул:
– Что ж, будем надеяться на лучшее. – Он помолчал. – А насчет обучителей я могу тебе помочь. У меня есть несколько молодых и горящих энтузиазмом ребят. Я поговорю с ними, возможно, кто-то согласится идти с тобой.
– Ну что ж, – сказал Грон, – и это дело, но я хотел, чтобы это был ты.
Грон ушел. Приор некоторое время молча сидел и смотрел на огонь в камине. Потом поднялся и подошел к столику в глубине комнаты. Открыл шкатулку и достал перстень, покрытый затейливой золотой насечкой. Надев его на палец, он поднес руку к лицу и резко сжал кулак. Из середины орнамента выскочил маленький шип. Приор разглядывал его несколько мгновений, затем усмехнулся и разжал руку.
Грон приехал на ферму к восходу луны. Кинув поводья дневальному, он отряхнул снег с плаща и вошел в дом. За столом в трапезной сидели все его четыре сотника, а также Комар, Эрея, Яг, Хирх и остальные из его десятка. Грон приветствовал всех и уселся на свое место. Эрея, при виде его кинувшаяся в кухню, уже несла миску с дымящимся гуляшом.
Когда он отодвинул пустую миску и залпом выдул стакан кумыса, Комар участливо спросил:
– Чем расстроен, Грон? Грон махнул рукой:
– А, чепуха. – Он повернулся к сотникам. – Ну как наши успехи?
Сиборн довольно кивнул:
– Уже перешли к конному строю. – Он глянул в сторону Дорна. – Вот только арбалеты пока зажимает. По три в десятке.
Дорн сварливо заворчал:
– Обойдешься пока, твое дело не воевать, а людей учить. Мне мастерские уже сворачивать пора. Через пол-луны выходим в Алесидрию. Вы собираетесь привалить туда толпой в полторы тысячи человек, а кто вам будет делать оружие? Эор-защитник?
Грон хлопнул ладонью по столу. Все замерли.
– Дорн, как дела со сворачиванием мастерских?
– Через четверть будем готовы.
– Ты выедешь послезавтра. С караваном пойдут Хирх и Якир. Ты повезешь векселя баши Дилмара и к приходу каравана обменяешь их на золото. Найдешь или выстроишь помещения на всех. Я хочу быть уверенным, что сумею устроить людей на последнюю зиму. А они там гораздо суровее, чем здесь. – Он повернулся к остальным. – Через луну делаем строевой смотр. Я хочу увидеть, чему вы научили сотни. – Он помолчал. – Сиборн, как ребята?
Тот усмехнулся:
– Ничего, стараются.
Вскоре все разошлись, и Грон, накинув теплую накидку, вышел на улицу. Подмораживало, в небе светила полная луна. Он поежился, посмотрел в сторону соседней фермы и припомнил прошлогодние события.
Когда они пришли в Роул, стояла ранняя осень. У него был спаянный отряд великолепно обученных бойцов, числом в сорок семь человек, каждый из которых заслужил право на имя. Остальные сбежали или погибли. Не доходя Роула, они свернули к ферме. Солнце уже село, и, когда до фермы оставалось мили четыре, Грон увидел десятки костров, горевших в небольшой долине. Комар, заметив отряд, выбежал к воротам и бросился к Грону:
– Грон, наконец! Мы тут с ума сходим. Толпы людей каждое утро являются к воротам и спрашивают, когда ты придешь. Мне уже раз пятьдесят пытались всучить деньги, чтобы я сказал тебе, что хорошо знаю какого-нибудь Янитра или Зулма и что он всегда был отличным воином. Что происходит?
Грон усмехнулся и махнул десятникам, разрешая распустить отряд, потом спрыгнул с коня и обнял Комара:
– Пойдем, сейчас все объясню.
Комар выслушал его рассказ и присвистнул:
– А что, нельзя было просто уйти на север? Клянусь, мы и там набрали бы охотников. Да и зачем лезть в какой-то Атлантор, и здесь можно высоко подняться с твоими-то талантами.
Грон просто хлопнул друга по плечу:
– Уж не хочешь ли ты сказать, что я не знаю, что делаю? Комар чуть улыбнулся:
