Но хватит.
Сбежав в холл, Верестников убедился, что его подчиненные буквально натасканы на нестандартные ситуации. Часть из них уже успела выйти во двор, часть то ли готовилась поддержать товарищей, то ли поджидала более четкой команды шефа, «вживую». Как бы то ни было, но сложившаяся ситуация вдохновила Верестникова. Руки у него были в крови. На это обратил внимание один из его подчиненных:
– Вы ранены, шеф?
– Они проходили через металлодетектор? – спросил Верестников, игнорируя вопрос.
– Да, – ответил охранник, не выходя из-за стойки. – Ничего металлического, кроме ключей, телефонов и мелочи, у них обнаружено не было.
Марк тихо выругался. Он предвидел преследование, но не так рано. Он сохранил самообладание и, открыв заднюю дверцу, втолкнул Катю в салон ее же «Ауди». Он держал руки на виду, чем сбил настрой преследователей, и они отказались от скоропалительных решений и стрелять не спешили. Зачем, когда Марковцев был у них на мушке.
– Стоять! Руки на капот!
Марк играл на нервах Кати – так она думала, провожая его глазами. Он виделся ей самоубийцей. Ему подошла бы кличка Непробиваемый. Она не сразу вникала в тактику Марка. Он явно проиграл бы в перестрелке, завяжись таковая. Он избегал ее или отдалял. Из ста шансов быть застреленным он отвоевывал один. В сухом остатке – девяносто девять. Он продолжал шагать по огромному минному полю, с которого убрали всего одну мину.
Он поднял руки, огибая машину, даже немного нагнулся, как будто действительно намеревался выполнить команду преследователей. И снова с их стороны ничего, кроме предостережений.
И все же Марковцеву пришлось подчиниться – он припечатал ладони к крыше, а не положил их на капот, как того требовалось. Но для преследователей этот нюанс особой роли не играл. Они окружили Марка, целью которого было собрать их в кучу и дать насладиться победой.
– Ноги, ноги расставь! Шире!
– Так? – Сергей поставил ноги на ширину плеч и обернулся, спрашивая еще и глазами.
Первый номер подошел вплотную, на ходу вынимая наручники и пряча пистолет в кобуру. Марк позволил ему завести свою руку за спину. Но когда его левой руки коснулся холодный металл наручников, свободная правая пришла в движение. Короткий и жесткий удар локтем пришелся в переносицу. Охранник схватился за лицо, ноги его подкосились. Марк не дал ему упасть. Шагнув ему за спину, он прикрылся им… от первой пули. Номер второй все же выстрелил, целясь в Марка, но проблема заключалась в том, что он вел его на мушке и спустил курок, не зафиксировав руку. Пуля как будто изменила направление, противореча баллистике, и угодила жертве в правую половину груди. Второй выстрел не противоречил той ситуации, в которой оказались люди генерала. Еще двое были готовы открыть огонь, но Марк опередил их, резко распахивая дверцу и садясь за руль.
– Пригнись! – крикнул он Кате, заводя двигатель. Он завелся в тот момент, когда Катя распласталась на заднем сиденье и сверху ее присыпало осколками расстрелянного стекла.
– Так даже лучше, – сквозь зубы обронил Марк, полуобернувшись в кресле, и придавил педаль газа на задней передаче. В тот момент, когда должен был прозвучать еще один выстрел, Марк врезался в открытую дверцу машины, за которой находился стрелок. Дверцу вырвало, а стрелка буквально размазало по борту машины. Снова Катю припорошило битым стеклом, на этот раз с другой машины.
Марк добавил газа и, проскочив на десять метров назад, выжал сцепление и резко вывернул руль. Машина развернулась на месте. Марк воткнул первую передачу и с пробуксовкой рванул вперед. Боковым зрением увидел целящегося в него телохранителя и пригнулся, фактически положив голову на руль. Пуля просвистела над головой, чиркнув по волосам. На всякий случай он предупредил Катю:
– Не двигайся!
Машина выскочила на относительный простор улицы, где едва была не взята в тиски транспортного потока. Марк форсировал вторую передачу, обгоняя притормозивший было «Мерседес», и занял его место, когда до столкновения с микроавтобусом, который ехал навстречу, оставалось мгновение. Тотчас улица взорвалась десятком автомобильных сирен. На клаксон жали и те водители, которые видели машину- нарушителя, и те, кто втянулся в этот процесс по инерции. Как будто на этой улице был совершен теракт.
Катя обернулась назад. Больше по той причине, что смотреть вперед не могла. Ей казалось, что Марковцев впервые сел за руль и вот-вот вмажется в машину или стену. Глядя назад, она почувствовала себя странно: не просто ехала задом наперед, но еще и в прицепе – так сильно болтало машину. Марк работал рулем и педалями газа и тормоза; сцепление не трогал – переключаться не было возможности, и он жег мотор и коробку передач, которая была готова вспыхнуть, все так же на второй скорости.
Катя приняла прежнее положение. Как раз в то время, когда Марк в очередной раз затормозил. Он повернул налево, вынужденно выезжая правыми колесами на бордюр, отчего машину тряхнуло и она едва не вылетела на тротуар. Прохожие прижались к стене. Кто-то побежал, оглядываясь и натыкаясь на людей, идущих навстречу. А дальше случилось то, что подсознательно тревожило душу и Кати, и Марковцева. Из арки, тоже сигналя на всю улицу, выехал грузовик. Ему, чтобы развернуться, нужно было сдать еще дальше, в арку напротив, и только после этого ехать прямо.
– Это надолго, – бросил Марк. – Чертова старая Москва!
Улица была перекрыта. Одна полоса движения стала мертво, зато другая на время маневра грузовика начала редеть. У Марка остался лишь один шанс, и он не мог им не воспользоваться. Он снова полуобернулся в кресле, включив заднюю передачу, и смотрел, сдавая назад, и на Катю, и мимо нее.
– Мне пригнуться?
– Не сейчас.
Из-под колес вырывался дым. Машины, которые минутой раньше обгонял Марк, снова приветствовали его сиреной.
А вот и преследователи. «Мерседес», за рулем которого сидел сам полковник Верестников, выехал на встречную полосу, которая в этом месте была свободна от машин, и отрезал путь к отступлению. И водитель, и пассажир оставили свои места и обнажили пистолеты. А из переулка напротив неожиданно появилась еще одна машина, и еще двое стрелков взяли оружие на изготовку.
– Что будем делать? – спросил Марк, пару раз оглянувшись и оценивая обстановку. Они были зажаты с четырех сторон.
– Ты у меня спрашиваешь?
На этот вопрос могли ответить и прохожие, застывшие в шаге от машины. Они расслышали даже дыхание говорящих.
К действию его подтолкнули щелкнувшие затворы пистолетов. Теперь они медлить не будут.
Сергей в этот раз не стал предупреждать Катю. Он уложил ее на сиденье, когда на задней передаче врезался в «Мерседес». Его ожидаемая, в общем-то, атака стала неожиданностью для противника. Прозвучало два выстрела, но ни один цели не достиг. Марк тем временем на первой передаче сумел сдвинуть на полметра другую машину. И повторил маневр. Он казался Кате абсолютно спокойным, но нужно было знать Марка, чтобы за его беспечной мимикой разглядеть его настоящее выражение. Он брал противника дерзостью. Еще несколько раз он пригибался, а пули, пробивая лобовое стекло, снова свистели над его головой. Полковник Верестников, чувствуя перевес на своей стороне и не веря в успех Марка, покинул безопасную зону за машиной и смело встал между ней – наковальней и молотом. Он вскинул руку для выстрела и прицелился наверняка. Сергей упал на соседнее сиденье, но не выпустил руль и нажал на педаль газа. После жестких ударов о машины удар по человеку показался легким шлепком. Верестникова подбросило, и он, ударившись о лобовое стекло, перелетел через машину. Еще один удар, и Марк, растолкав «мерсы», сумел протиснуться в проулок.
Он не мог видеть, как, с разбитым лицом и сломанной левой рукой, поднимается с асфальта Верестников.
Он проехал под запрещающий знак, по дороге с односторонним движением, непрерывно сигналя, почти ничего не видя через сплошную паутину трещин на стекле. И в этот сложный момент он вдруг словно проснулся и достал из-под сиденья пистолет. Где-то на задворках сознания пронеслось: он бы не ушел от
