погони, если бы был вооружен.
Этот район показался ему со спичечный коробок. Не успел он выехать из проулка, как справа обозначился знакомый, с разбитым правым крылом и фарой, «Мерседес». Он несся наперерез. Он не успевал перекрыть дорогу, но его скорость позволяла ему сделать то, что сотворил с ним Марковцев минутами раньше. Сергей, чуть опустив голову, смог разглядеть выражение лица водителя. И беспрерывно газовал на выжатом сцеплении. Перед решающим маневром он бросил взгляд в боковое зеркальце, которое чудом уцелело. Казалось, столкновение было неизбежно. Но в последний момент Сергей утопил педаль газа в пол. «Мерседес» пролетел в нескольких сантиметрах от разбитого напрочь бампера и врезался в угол дома. Удар был настолько сильным, что машину подкинуло, а передние дверцы распахнулись. Она опустилась, рассыпая лопнувшие стекла. Марк не верил своим глазам. Из машины вышел невредимый полковник и, вскинув руку для выстрела, сделал шаг вперед.
– Да ты не успокоишься никак, – выговорил Сергей, узнавая его.
Он бросил пистолет в левую руку и выстрелил почти не целясь. И еще три раза, фиксируя одно попадание за другим. Он не знал, что с водителем. Тот мог в любой момент сдать назад и заблокировать дорогу. Не глуша двигатель, Марк вышел из машины и быстрым шагом подошел к «Мерседесу». Он не стал гадать, притворяется водитель или нет. Он трижды выстрелил ему в спину, еще две пули всадил в голову Верестникова и, круто развернувшись, вернулся к своей машине.
– Надо бросать ее, – сказал он, когда «Ауди» набрал обороты.
– Конечно, – это слово Катя произнесла с трудом. – Это же не твоя машина.
Сеченов поджидал Марка на той стороне массива, где не было гаражей, где стояла единственная машина, стоимость которой приближалась к тридцати миллионам долларов. Операция близилась к своему завершению. Пройдет всего несколько минут, и Сеченов станет единственным обладателем этой невероятной суммы. Эти мысли и настроение не могли не вернуть его в самое начало, в тот день, когда полковник Верестников обратился к нему с предложением: «Хочешь принять участие в спасении „Фирмы“?» Виктор принял и это рискованное предложение, и следующее: «Хочешь, чтобы эти деньги достались только нам двоим?» Он вспомнил о своем бывшем командире. Он был первым и единственным в его списке. Но он не знал, жив ли Марковцев. Верестников через свои возможности предоставил ему полную информацию на Марка. Оказалось, тот успел обзавестись недвижимостью за границей. Впрочем, лишился он ее с той же скоростью, что и приобрел. Потом снова появился в России. Казалось, только для того, чтобы провести силовую операцию в аэропорту Тбилиси – это было семнадцать лет назад, в 1991 году, тогда он ликвидировал чеченских боевиков, которых власти Грузии принимали у себя в столице.
Сеченов бросил взгляд на часы: пора бы Марку и появиться. Но он был готов встретить и Алексея Верестникова: это уже кто кого одолеет. Только Виктор сомневался, что верх одержит полковник. Он около часа не выходит на связь. Не отвечает ни один из двух телефонов, с которыми он не расставался.
Он дошел до середины площадки, все так же бросая взгляд на «золотой» «Мерседес», и вздрогнул, услышав голос:
– Генерал разрабатывает сложную и умную операцию и подбирает команду. В этой команде оказываются два паразита: на основе одной они планируют другую операцию. Но им для этого нужен стрелочник. Главное, затащить его на борт самолета, и он автоматически снимет с них подозрение. Прав я или нет, Витя? Я без оружия. Так что и ты брось свой ствол. Поговорим как мужчины.
Сеченов демонстративно широко распахнул полу пиджака и, вынув двумя пальцами пистолет, отбросил его в сторону.
Марк появился оригинальным способом: перепрыгнул через забор, за которым скрывался, наблюдая за своим бывшим боевиком. Он показал пустые руки:
– Я безоружен.
– Ну и зря, – усмехнулся Сеченов, вынимая из второй кобуры бесшумный «макаров».
Марковцева этот факт ничуть не смутил. Он кивнул на микроавтобус:
– Деньги здесь?
– Ты угадал.
– Вы точно рассчитали, что генерал оставит деньги в контейнерах, – продолжил Сергей. – Это на тот случай, если комиссия по расследованию авиакатастрофы копнет слишком глубоко. Но если бы план генерала удался и самолет опустился на дно впадины, ты и Верестников получили бы свои доли. Но что это за доли? – Марк покачал головой и показал мизинец. – Тебе светила крутая иномарка, полковнику – две. Обидно. Ты просчитал все мелочи, – продолжил Сергей. – Я не мог заподозрить тебя в предательстве, потому что ты был единственным в команде, который не знал места выброски контейнеров. Оказалось, тебе это не было нужно по той причине, что тебе незачем было знать, в каком месте приземлились контейнеры с бумагой. Главным для тебя стало то, что на тебя генерал возложил миссию по хранению контейнеров. Он доверял тебе, а ты предал его. Ты и нас всех предал. Только ты мог сообщить те подробности, которые понадобились Верестникову для диверсии в Азербайджане. Ты же неспроста спросил, есть ли у нас оружие, нет ли поддержки со стороны. А потом все передал своему сообщнику. Как вы планировали убрать Короткова? Наверное, ты слез бы с денег и вспомнил старое? Ты же хороший снайпер, Витя. Ты еще не забыл полковника Зарецкого, которого хлопнул у подъезда его дома?
– Помню хорошо. – Ствол пистолета следовал за Марком, который шаг за шагом приближался. – А еще помню нашу беседу. Я сказал, что знаю тебя одиннадцать лет, а ты ответил: «Ты знал меня одиннадцать лет назад». Мне показалось, ты уже тогда догадался обо всем.
– Когда всплыло мое имя, вы могли убрать генерала и поделить деньги. Но вы решили, что лучше меня с этим не справится никто. Я все равно приду за деньгами. Но я мог и наплевать на них. В отличие от тебя я видел их много и расставался с ними легко. А ты не видел ни хрена. Вас жадность сгубила. Но я хочу спросить: кто – ты или полковник Верестников лучший стрелок на западе Москвы?
– Спроси об этом у полковника Верестникова.
– А что насчет Кати Майорниковой?
Сеченов пожал плечами:
– Она из твоей группировки.
– Ты не понял меня. Она целится тебе в голову.
– Из снайперской винтовки?
– Из пистолета, кретин, – пояснила Катерина, появляясь за спиной Сеченова. Для убедительности она взвела курок пистолета, щелчок которого мог охладить пыл Сеченова. – Только не думай, что он стреляет подарками. Брось-ка свою пушку, герой, иначе я вышибу твои мозги. А ты, Марк, отойди с линии разбрызгивания. Бросай пистолет, я сказала!
Сеченов медленно поднял руки и не глядя отбросил свой второй пистолет.
– Думаешь, я пойду за ним, умник?
Виктор по голосу, по дыханию Катерины определил расстояние до нее и провел прием молниеносно. Он развернулся через правое плечо кругом и блокировал вооруженную руку Кати. Захватывая пистолет за ствольную коробку, перенес вес тела на левую ногу и, подшагивая, перенес на правую. Раскачав Катю, он легко обезоружил ее и тыльной стороной ладони отправил в нокаут.
Он оказался спиной к Марку. И тот, достав его в два прыжка, толкнул в спину. Виктор выпустил пистолет, ища руками опору. А когда встал, оказался лицом к лицу с Марковцевым.
Он без раздумий бросился на него вперед головой, намереваясь сбить с ног. Марк попятился, но устоял, хотя удар головой оказался болезненным и у него перехватило дыхание. Он схватил Сеченова за отворот его плотной рубашки и дождался, когда тот, находившийся в низкой стойке и грудью касавшийся бедер, даст ему возможность самому атаковать. Виктор уже не опирался на Марка, но тянул его на себя и вниз.
Марк провел контрприем: резко толкнул противника от себя и вниз. Сеченов оказался на спине. Не отпуская его ворота, Сергей надавил ему предплечьем на горло. Сеченов сумел перевернуться на живот, но только усугубил свое положение. Марковцев, захватив одной рукой его подбородок, а другой затылок, встречным движеньем рук сломал ему шею.
– Надеюсь, ты последний боевик из моей «сотни», – произнес Сергей. Он поймал себя на сумасшествии. Ему показалось, что его слова дошли до сознания Сеченова.
Кате казалось, она плывет в лодке. Волны плещутся в борт, то ли убаюкивая ее, то ли
