Правда, чувствовалось, что без должной подготовки высидеть в седле будет не так просто. Но в первые часы под потоком впечатлений Богдан даже забыл о некоторых неудобствах.
Несколько раз ему встречались крестьянские повозки, и возницы, завидев рыцаря, торопливо ломали шапки. Никто не пытался с ним заговорить, что только убедило в том, что худа без добра не бывает: ему пришлось убивать (исключительно в целях самозащиты, но это по-прежнему тяготило душу), однако он приобрёл ценнейшие для себя трофеи, позволявшие открыто передвигаться. Пусть попробуют эти крестьяне что-то возразить рыцарю!
Встретилось одно поселение – среди расчищенного участка леса на холме примостился небольшой замок, вокруг которого лепились деревянные постройки люда попроще. Посёлок окружал ров и стена, сложенная из камня вперемешку с брёвнами. Кое-где среди леса виднелись поля, над крепостной стеной дымили трубы, вокруг сновало довольно много людей, но никаких инцидентов и здесь не возникло. В этом месте дорога раздваивалась: одна вела к замку и посаду вокруг него, а основная «магистраль» шла дальше.
Уже миновав посёлок, Богдан встретил маршировавший отряд вооружённых людей, во главе которого ехал всадник в доспехах, говоривших о принадлежности к рыцарскому сословию. Богдан было напрягся, но рыцарь со своими вояками спокойно проехал мимо, только учтиво кивнув юноше. Юноша в ответ тоже приветливо склонил голову, и после этой встречи он совершенно осмелел, полагая, что здесь вряд ли у кого-то могут возникать претензии к рыцарю.
Дорога вскоре снова сделалась пустынной, и так продолжалось достаточно долго. Солнце начало потихоньку опускаться за горизонт, когда местность изменилась. Стали встречаться хуторки с возделанными полями, а лес отступал всё дальше и дальше, открывая обширные посевы каких-то злаков. В одном месте крутила крыльями солидная ветряная мельница, от которой отъезжали повозки, гружёные мешками.
Вдали, за чащей, распавшейся на светлые рощицы, показались высокие башни, увенчанные шпилями, и вскоре с очередной возвышенности Богдан увидел, что он попал в густонаселённый район.
Метров через триста впереди почти у самой дороги располагалось нечто, безусловно, являющееся постоялым двором с корчмой и всеми полагающимися атрибутами. Чуть дальше, на лугу, через который текла небольшая речка, пестрели многочисленные шатры, мимо которых как раз должна была пройти дорога. На лугу толпились люди, развевались цветные флаги и гарцевали всадники.
Богдан присмотрелся, чуть привстав на стременах, и вскоре сообразил, что там, судя по всему, проходит настоящий рыцарский турнир! Это было страшно интересно – увидеть рыцарский турнир воочию, о таком любой землянин двадцатого века мог только мечтать.
Но сейчас Богдану было не до массовых зрелищ. Поэтому он пришпорил коня, чтобы скорее миновать место проведения турнира и избежать вероятного интереса к своей персоне: ведь здесь собралась знать, которая уже вполне могла пытаться на равных завязать разговор со странствующим рыцарем. В этом случае пришлось бы давать множество объяснений.
Народ, слонявшийся вокруг корчмы, всё больше люди простого вида, приветствовали его одобрительно-хмельными криками, видимо, полагая, что ещё один рыцарь прибыл на турнир. Богдан несколько напряжённо улыбался, кивал и откровенно торопился быстрее проехать это сборище. Он уже почти миновал постоялый двор, как из дверей корчмы, стоявшей последней на его пути, вывалилась компания в лёгких доспехах и при мечах – судя по всему, так называемые благородные господа.
Пеших рыцарей было пятеро, и все явно подвыпившие. Они шли, опираясь друг об дружку, и уже набрали в лёгкие воздуха – явно чтобы затянуть какую-то песню, – как увидели Богдана и замерли, уставившись на него.
– О, ещё один благородный рыцарь прибыл на турнир в честь его величества! – воскликнул шедший первым крепыш в воронёной кольчуге.
Богдан невольно остановил лошади, соображая, как же себя вести, а компания тем временем придвинулась почти вплотную. От рыцарей несло перегаром, но, что удивительно, запаха немытых тел, как можно было ожидать от представителей средневековья, и здесь явно не чувствовалось. Пахло выпитым спиртным, лошадьми (впрочем, этот запах шёл и от трофейного коня, на котором восседал землянин) и тёплой дорожной пылью.
Рыцари смотрели на Богдана, а юноша смотрел на них.
– Благородные господа, – наконец, открыл рот Богдан, – прошу великодушно меня простить, но я прибыл совсем не на турнир. Я держу путь в далёкую страну…
На мгновение он замялся, собственно, и не зная, что ему такое придумать, чтобы выглядело правдоподобно: для вранья не хватало информации, которую можно было как-то переработать и выдать этим, скорее всего, не слишком далёким людям.
Один из рыцарей, высокий усатый длинноволосый человек в длинной белой рубахе, поверх которой красовались лёгкие латы вроде знакомой Богдану по иллюстрациям испанской кирасы, обошёл его коня, чуть пошатываясь и придерживая болтавшийся на боку длинный меч.
– О! – воскликнул он, увидев щит Богдана, висевший слева чуть сзади седла. – Да это, кажется, кто-то из славного рода Шарлемане!..
Компания стала ещё внимательнее пялиться на Богдана. На всякий случай землянин решил не выдавать себя за убитого – интуиция подсказывала ему, что данный вариант действий может привести к неконтролируемым последствиям.
– Сожалею, благородный рыцарь, – мягко возразил Богдан, – но это не так!
– Позвольте! – воскликнул обладатель статной фигуры и усов, делая круг вокруг второго коня, шедшего на поводу. – У вас же герб рыцаря Бафомета, но… я ничего не понимаю! Я встречался с рыцарем Бафометом и знаю его в лицо! Вы же – не Бафомет!
Богдан проглотил слюну и сказал, стараясь выглядеть естественно:
– А я и не утверждаю, что я – Бафомет! Всё очень просто: благородный рыцарь Бафомет – мой названый брат. Мы сражались месяц тому назад в предгорьях, и убили страшное чудовище…
– Неужели зелёного дракона? – негромко, почти шёпотом поинтересовался стоявший пока чуть поодаль светловолосый, почти с каким-то девическим лицом юноша в кольчуге, подпоясанной широким ремнём с каменьями.
– Да, – уже не моргнув глазом, подтвердил Богдан. – После этого мы побратались: я отдал ему свой меч и доспехи, а храбрый Бафомет отдал мне свои.
– Судя по всему, он отдал вам и лошадь…
– Да, именно так, – кивнул Богдан.
– Какое изысканное подтверждение дружбы, – насмешливо, как показалось Богдану, сказал высокий усач. – Ни разу не слышал о таком! Бьюсь об заклад, что это пришло в голову не Бафомету, вечно подозрительному пьянице…
В воздухе неожиданно повисла напряжённость. Спутники высокого покосились на него: очевидно, усач сказал нечто, не вполне уместное в подобной ситуации. Богдан сообразил, что надо соответственно прореагировать.
– Сударь, – молвил он, стараясь казаться надменным, – я бы попросил вас не отзываться столь непочтительно о моём названом брате!
Сказав это, Богдан тут же подумал, что сейчас, чего доброго, он нарвётся на дуэль с усатым или для начала на скандал. Однако высокий рыцарь в кирасе только усмехнулся:
– Прошу прощения, сударь, я не хотел обидеть вашего названного брата. Просто… Впрочем, ещё раз прошу меня простить! И где же сейчас благородный Бафомет?
Богдан снова проглотил густой комок слюны.
– Он отдыхает, – сказал юноша, глядя прямо в глаза усатому. – Э-э… в родовом замке.
Компания рыцарей переглянулась, а усатый подмигнул своим спутникам:
– В таком случае, неужели он не будет принимать участия в турнире в честь его величества?! Или… А, понимаю: он послал вас вместо себя, верно?
Снова воцарилось молчание. Богдан не знал, что сказать, а рыцари явно дожидались от него какого-то определённого ответа. Секунды убегали, и положение становилось всё более дурацким. Богдан уже начал подозревать, что, нацепив рыцарские доспехи, он, возможно, создал себе пусть и более редкие, но никак не менее сложные проблемы на пути.
