оклемается. Я тоже люблю, когда не бревном лежит, а ногами дрыгает…
«И зачем мне это надо?» – почти обречёно подумал Богдан.
Вещи, подобные убийствам, грабежам, и насилию, сопровождавшим войны во всех формах, происходили во все века и явно во всех мирах – и в тех, у которых нет Создателя, и в тех, где он есть, заставляя усомниться в изначальном добром замысле Господа, если так его можно называть.
И никто до сих пор – ни Бог и ни герои – так и не сумели положить этому конец. Естественно, во все времена в словотворчестве людском жила вера в подобных героев (как, впрочем, и во всемилостивого Господа), которые как-то противостоят злу. Но, если вдуматься, что меняет герой, карающий одного-двух злодеев? Ровным счётом ничего: лишь только герой отворачивается, как место поверженного злодея занимает вчерашний, казалось бы, праведник. И «пыточное колесо истории» крутится снова, перемалывая заодно и чуть успокоившихся и зазевавшихся героев.
Конечно, лучше всего пойти своей дорогой – ему ещё так далеко идти, и он не уверен уже, что доберётся, особенно если будет встревать в чужие разборки. Добро бы ещё под патронажем короля Хруодланда, а так вот – просто бессмысленно.
Кстати, если бы уж помогать, так действительно королю и Тассилону, спасать ту же Феофану, с которой он так приятно провёл время, а не какую-то дворцовую шлюху, которая явно после пирушек меняла постель за постелью. Так что изменится, если её поимеют ещё эти солдаты? Ровным счётом ничего – зря сопротивляется, дура, целее будет.
Богдан хотел уже было подавить свой первоначальный порыв и вернуться в тоннель, однако, повинуясь какому-то внутреннему толчку, он помотал головой и громко сказал:
– А ну-ка, господа хорошие, чего привязались к даме? Она же вас не хочет!
«Героем, что ли, побыть захотелось? – тут же подумал Богдан, удивляясь сам себе. – Или убивать понравилось? А ведь сейчас снова придётся…»
Солдаты повернулись к нему, разинув рты, обрамлённые почти одинаковыми усами и бородками – только у одного они были почти чёрными, а у второго существенно светлее, с рыжинкой. Один уже даже начал расстёгивать свою перевязь с ножнами. Вид Богдана, вышедшего из темного проёма подземного хода без традиционного меча в руке, судя по всему, не внушил им опасений.
Вояки переглянулись – и ухмыльнулись.
– Это кто ж такой? – поинтересовался тот, что расстёгивал перевязь.
Второй мужчина вытащил меч из ножен, а во вторую руку взял длинный кинжал, и изготовился, принимая боевую стойку.
– Судари, – мягко начал Богдан, – по какому праву вы чините насилие над благородной дамой? У вас что, есть на это разрешение славного короля Хруодланда?
– Я тебе сейчас объясню, какие у нас права… – первый вояка тоже схватил меч.
Второй начал чуть уходить в сторону, приближаясь к Богдану.
Землянин сделал шаг назад и упёрся спиной в стену – теперь на него можно было напасть только спереди.
– Вы мне лучше объясните, что произошло, и кто напал на замок? – сказал он чуть насмешливо, чувствуя, тем не менее, что голос подрагивает. – Судя по всему, вы принадлежите к тем силам, которые ворвались сюда. Будьте так любезны, объясните, кто и почему атаковал короля Хруодланда в его резиденции?
Мужчины снова переглянулись. По всему вероятности, саркастически издевательская манера, в которой Богдан пытался задавать вопросы, была для них в диковинку.
– Я тебе сейчас задницу надеру, мальчишка! – повысил голос темноволосый вояка.
В свете масляных ламп он разглядел, что Богдан выглядит молодо, а самим мужчинам было по земным меркам никак не меньше, чем лет по сорок. Впрочем, здесь это могло быть и «по сто».
– Ты о своей жопе лучше побеспокойся, – посоветовал Богдан. – А я тебе задал вопрос – ответь! Так кто напал на замок короля?
– Ах ты, сучонок!.. – первый выставил меч и бросился к Богдану.
Испытывая тягостно-давящее чувство, но не мешкая ни мгновения, Богдан нажал на спуск лучемёта, который у насильников не вызвал никакого опасения в виду своей явной малости и, конечно же, полного отсутствия клинка.
Тонкий лучик прошил грудь нападавшего в районе сердца, и, мужчина, споткнувшись, выронил меч, зазвеневший по каменному полу. Секунду солдат стоял, покачиваясь, а потом рухнул на пол, ещё громче, чем меч, звеня железом своих доспехов.
Его партнёр вытаращился на Богдана. Он с трудом соотносил действие чего-то сверкнувшего на мгновение, и падение своего товарища.
«Чёрт, – подумал Богдан, – я прямо-таки каким-то Джеком-потрошителем становлюсь: третий труп за неполную неделю!..»
Рыжеватый опомнился, но не прыгнул слишком быстро вперёд, а начал, пританцовывая, подходить к Богдану. Это неспешное действие врага дало землянину возможность сориентироваться и действовать более спокойно. Он решил, что если уж совершать ненужные спасительные поступки, то кроме чисто моральной следует извлечь и практическую пользу из подобных действий – разобраться, кто же атаковал замок так неожиданно и вероломно.
Потому Богдан решил не доводить дело со вторым потенциальным языком до летального финала, а предупредил выпады мечом, аккуратно прицелившись и срезав клинок почти на три четверти длины, как можно ближе к крестообразному эфесу, стараясь при этом не убить воина и не задеть остававшуюся без чувств на скамье женщину.
Когда клинок звякнул о пол, рыжий обомлел – видимо, в первый раз он так и не понял, что же заставило свалиться его товарища. Сейчас демонстрация неведомого оружия была более чем доходчивой.
Он было рванулся бежать, но Богдан прикрикнул на вояку, и тот замер в чуть присевшей позе с растопыренными руками. В левой у него был по-прежнему зажат кинжал.
– Брось кинжал и ложись на пол! – приказал Богдан, осторожно приближаясь к рыжему, но не подходя настолько близко, чтобы тот мог сделать какой-нибудь вероломный выпад.
Воин отшвырнул кинжал и покорно распластался на каменных плитах, царапая по ним металлом доспехов. Богдан бросил короткий взгляд на остававшуюся без чувств даму и присел на противоположную скамью метрах в трёх от лежащего на полу воина.
– Итак, повторяю вопрос: кто напал на короля? А если ты, скотина, не станешь отвечать, я отрежу тебе по очереди обе ноги, понял?
Неожиданно воин, словно сообразив что-то, затараторил:
– Я понял, господин, я понял! Вы – вернувшийся Создатель, только у него есть волшебное оружие, убивающее лучше стрелы на расстоянии…
Богдан усмехнулся: подобные заблуждения работали сейчас на него.
– Ты сообразителен! Верно, я вернулся посмотреть, как тут живут мои подданные – и что я вижу? Они чинят насилия и бесчинства, не узнают своего Создателя, и даже пытаются нападать на меня! На меня! – Богдан картинно вскрикнул, и вояка дернулся на полу, ожидая, очевидно, что сейчас его поразит кара Создателя.
– В общем, так, – продолжал Богдан, – нет времен с тобой возиться, меня ждут дела. Давай, выкладывай всё как на духу, и тогда у тебя есть возможность остаться живым и с целыми ногами, понял?
Глава 19
Богдан проверил коридор, который вёл из глубины замка в бани – там было пока тихо. Затем вернулся к посаженному в угол вояке и потребовал рассказа о случившемся.
Перепуганный перспективой отрезания конечностей вояка рассказал Богдану следующее: на замок напал передовой отряд сил герцога Карла, прекрасно осведомлённого, когда король Хруодланд будет находиться в резиденции вдали от столицы, с небольшой охраной. Задача стояла взять короля в плен и заставить его подписать вердикт об объединении Астерии и Новофранкии.
– А затем с Хруодландом, разумеется, произошёл бы «несчастный случай», – процедил Богдан сквозь зубы.
