Солнечной системе — Марс. Та же тонкая прозрачная газовая оболочка с черновато-зелёным, всегда безоблачным небом, та же ровная поверхность пустынных материков с грядами развалившихся гор. Только на Марсе царствовал обжигающий холод ночи и резкая смена дневных температур. Там были мелкие, похожие на гигантские лужи болота, испарявшиеся почти до полной сухости, был скудный, редкостный дождь или иней, ничтожная жизнь омертвелых растений и странных, вялых, зарывавшихся в землю животных.
Здесь ликующий пламень голубого солнца нагревал планету так, что она вся дышала жаром самых знойных пустынь Земли. Водяные пары в ничтожном количестве поднимались в верхние слои воздушной оболочки, а огромные равнины затенялись лишь вихрями тепловых токов, непрерывно возмущавших атмосферу. Планета вращалась быстро, как и все остальные. Ночное охлаждение рассыпало горные породы в море песка. Песок, оранжевый, фиолетовый, зелёный, голубоватый или слепяще-белый, затоплял планету огромными пятнами, издалека казавшимися морями или зарослями выдуманных растений. Цепи разрушенных гор, более высоких, чем на Марсе, но столь же мёртвых, были покрыты блестящей чёрной или коричневой корой. Синее солнце с его могучим ультрафиолетовым излучением разрушало минералы, испаряло лёгкие элементы.
Светлые песчаные равнины, казалось, излучали само пламя. Эрг Ноор припомнил, что в старину, когда учёными было не большинство населения Земли, а лишь ничтожная по численности группа людей, среди писателей и художников распространились мечты о людях иных планет, приспособившихся к жизни в повышенной температуре. Это было поэтично и красиво, подымало веру в могущество человеческой природы. Люди в огненном дыхании планет голубых солнц, встречающие своих земных собратьев!.. Большое впечатление на многих, в том числе и на Эрга Ноора, произвела картина в музее восточного центра южного жилого пояса: туманящаяся на горизонте равнина пламенного алого песка, серое горящее небо, и под ним — безликие человеческие фигуры в тепловых скафандрах, отбрасывающие невероятно резкие чёрно-синие тени. Они застыли в очень динамичных, полных изумления позах перед углом какого-то металлического сооружения, раскалённого чуть не добела. Рядом — обнажённая женщина с распущенными красными волосами. Светлая кожа сияет в слепящем свете ещё сильнее песков, лиловые и малиновые тени подчёркивают каждую линию высокой и стройной фигуры, стоящей как знамя победы жизни над силами космоса.
Смелая, но совершенно нереальная мечта, противоречащая всем законам биологического развития, теперь, в эпоху Кольца, познанным гораздо глубже, чем во времена, когда была написана картина.
Эрг Ноор вздрогнул, когда поверхность планеты на экране ринулась навстречу. Неведомый пилот повёл «Парус» на снижение. Совсем близко поплыли песчаные конусы, чёрные скалы, россыпи каких-то сверкавших зелёных кристаллов. Звездолёт методически вил спираль облёта планеты от одного полюса к другому. Никакого признака воды и хотя бы самой примитивной растительной жизни. Опять «хотя бы»!..
Появилась тоска одиночества, затерянности корабля в мёртвых далях, во власти пламенной синей звезды… Эрг Ноор чувствовал, как свою, надежду тех, кто снимал фильм, наблюдая планету в поисках хотя бы прошлой жизни. Как знакомы каждому, кто летал на пустые, мёртвые планеты без воды и атмосферы, эти напряжённые поиски мнимых развалин, остатков городов и построек в случайных формах трещин и отдельностей безжизненных скал, в обрывах мёртвых, никогда не знавших жизни гор!
Быстро бежала на экране сожжённая, развеиваемая буйными вихрями, лишённая всяких следов тени земля далёкого мира. Эрг Ноор, осознавший крушение давней мечты, силился сообразить, как могло родиться неверное представление о сожжённых мирах синей звезды.
— Наши земные братья будут разочарованы, когда узнают, — тихо сказал биолог, близко придвинувшийся к начальнику. — Много тысячелетий миллионы людей Земли смотрели на Вегу. В летние ночи Севера все молодые, любившие и мечтавшие, обращали взоры на небо. Летом Вега, яркая и синяя, стоит почти в зените — разве можно было не любоваться ею? Уже тысячи лет назад люди знали довольно много о звёздах. По странному направлению мысли они не подозревали, что планеты образовывались почти у каждой медленно вращавшейся звезды с сильным магнитным полем, подобно спутникам, имеющимся почти у каждой планеты. Они не знали об этом законе, но мечтали о собратьях на других мирах и прежде всего на Веге — синем солнце. Я помню переводы красивых стихов о полубожественных людях с синей звезды с какого-то из древних языков.
— Я мечтал о Веге после сообщения «Паруса», — повернулся к Эону Талу начальник. — Теперь ясно, что тысячелетняя тяга к дальним и прекрасным мирам закрыла глаза и мне и множеству мудрых и серьёзных людей.
— Как вы теперь расшифруете сообщение «Паруса»?
— Просто. «Четыре планеты Веги совершенно безжизненны. Ничего нет прекраснее нашей Земли. Какое счастье будет вернуться!»
— Вы правы! — воскликнул биолог. — Почему раньше это не пришло в голову?
— Может быть, и приходило, но не нам, астролётчикам, да, пожалуй, и не Совету. Но это делает нам честь — смелая мечта, а не скептическое разочарование побеждает в жизни!
На экране облёт планеты закончился. Последовали записи станции-робота, сброшенного для анализа условий на поверхности планеты. Затем раздался сильнейший взрыв — это сбросили геологическую бомбу[49]. До звездолёта достигло гигантское облако минеральных частиц. Завыли насосы, забирая пыль в фильтрах боковых всасывающих каналов. Несколько проб минерального порошка из песков и гор сожжённой планеты заполнили силиколловые пробирки, а воздух верхних слоёв атмосферы — кварцевые баллоны. «Парус» отправился назад в тридцатилетний путь, преодолеть который ему не было суждено. Теперь его земной товарищ несёт людям всё, что с таким трудом, терпением и отвагой удалось добыть погибшим путешественникам…
Продолжение записей — шесть катушек наблюдений — подлежало специальному изучению астрономами Земли и передаче наиболее существенного по Великому Кольцу.
Просматривать фильмы о дальнейшей судьбе «Паруса» — тяжёлой борьбе с аварией и звездой T, — а особенно трагическую последнюю звукокатушку, никому не захотелось. Слишком ещё были сильны собственные переживания. Решили отложить просмотр до очередной побудки всего экипажа. Перегруженные впечатлениями, дежурные разошлись отдохнуть, оставив начальника в центральном посту.
Эрг Ноор более не думал о сокрушённой мечте. Он пытался оценить те горькие крохи знания, которые удастся принести человечеству ценой таких усилий и жертв двум экспедициям — его и «Паруса». Или достижения горьки только от большого разочарования?
Эрг Ноор впервые подумал о прекрасной родной планете как о неисчерпаемом богатстве человеческих душ, утончённых и любознательных, освобождённых от тяжких забот и опасностей природы или примитивного общества. Прежние страдания, поиски, неудачи, ошибки и разочарования остались и теперь, в эпоху Кольца, но они перенесены в высший план творчества в знании, искусстве, строительстве. Только благодаря знанию и творческому труду Земля избавлена от ужасов голода, перенаселения, заразных болезней, вредных животных. Спасена от истощения топлива, нехватки полезных химических элементов, преждевременной смерти и слабости людей. И те крохи знания, что принесёт с собой «Тантра», тоже вклад в могучую лавину мысли, с каждым десятилетием совершающую новый шаг вперёд в устройстве общества и познании природы!
Эрг Ноор открыл сейф путевого журнала «Тантры» и вынул коробку с металлом от спирального звездолёта с чёрной планеты. Тяжёлый кусок яркой небесной голубизны плотно улёгся на ладони. Эрг Ноор знал, что на родной планете и её соседях в Солнечной системе и ближайших звёздах такого металла нет. Это ещё одно, пожалуй, самое важное сообщение, помимо вести о гибели Зирды, которое они доставят Земле и Кольцу…
Железная звезда очень близка к Земле, посещение чёрной планеты специально подготовленной экспедицией теперь, после опыта «Паруса» и «Тантры», будет не столь опасно, какой бы набор чёрных крестов и медуз ни существовал в этой вечной тьме. Спиральный звездолёт они вскрыли неудачно. Если бы они имели время хорошенько обдумать предприятие, то ещё тогда поняли бы, что гигантская спиральная труба является частью двигательной системы звездолёта.
Снова в памяти начальника экспедиции возникли события последнего рокового дня. Низа,
