выглядела лучше всех. Терпеть не могу, когда она меня побивает моими собственными доводами.
– Это я знаю.
– Одноглазый заявил, что, кажется, вспомнил, где посеял свои бумаги в ту пору, когда полагал, что продолжать Анналы придется ему.
– Это он уже не в первый раз вспоминает.
Костоправ снова усмехнулся и удалился.
16
Вокруг незаконченного частокола сгрудились четыре сотни человек при поддержке пяти слонов. До ближайшего аванпоста своих – сутки изнурительного марша на север. Лопаты вгрызались в землю. Бухали молоты. Слоны снимали бревна с фургонов и помогали устанавливать их. Только волы бездельничали, отдыхая под упряжью.
Только что появившемуся укрепрайону едва исполнился день, и был он последней опорной точкой бесконечного таглиосского рейда в глубь территории Страны Теней. Завершена была лишь дозорная башня, с вершины которой наблюдатели неустанно следили за южным горизонтом. Общее напряжение, дурные предчувствия, запах смерти витали в воздухе.
Среди солдат не было новичков. Никто не обращал внимания на свои нервы. Мандраж перед боем – и победой – успел войти в привычку.
Дозорный пристальнее вгляделся в горизонт:
– Капитан!
Человек, отличный от прочих лишь цветом кожи, бросил лопату и поднял взгляд. Настоящим именем его было Като Далиа. В Черном Отряде его называли Бадья. Власти родного города разыскивали его за самую обычную кражу. Здесь же он был военным советником и командиром батальона таглиосской погранохраны и сумел снискать репутацию дельного офицера, который и задачу выполнит, и людей приведет назад живыми.
Вскарабкавшись на смотровую площадку, Бадья перевел дух:
– Что там?
Дозорный указал вдаль. Бадья сощурился:
– Лучше расскажи, сынок. Глаза уже не те, что прежде.
Он не мог разглядеть ничего, кроме невысоких, покатых гребней Логрских Холмов да нависших над ними редких облаков.
– Смотри.
Бадья доверял своим солдатам – он сам тщательно отбирал их.
Самая маленькая тучка плыла пониже прочих, волоча по холмам косую тень. И направлялась она не совсем туда, куда шествовало все остальное ее семейство.
– Движется прямо на нас?
– Похоже, господин.
Бадья привык доверять своей интуиции. Всю эту войну она исправно служила ему и теперь подсказывала, что тучка таит в себе опасность.
Спустившись вниз, он отдал приказ готовиться к отражению нападения. Строительная рота, хоть и не являлась боевым подразделением, отступать не желала. Порой репутация Бадьи работала против хозяина. Пограничники его весьма преуспевали, грабя приграничные земли. Другие тоже желали получить свою долю.
Бадье пришлось пойти на компромисс. Один взвод с животными, слишком ценными, чтобы рисковать ими, был отослан на север. Прочие работники остались. Бреши в частоколе перекрыли перевернутыми фургонами.
Туча двигалась прямо к ним. В тени ее, как и в волочащемся за нею шлейфе дождя, ничего нельзя было разглядеть. От нее веяло холодом. Таглиосских солдат пробрала дрожь; чтобы согреться, они принялись прыгать на месте.
В двухстах ярдах от рва, в скрытых от постороннего глаза окопчиках, освещенных особыми светильниками, дрожали от холода команды из двух человек каждая. Один из каждой пары нес вахту.
Дождь и сумрак неумолимо надвигались. За стеною ливня шириной в несколько ярдов дождь превращался в мелкую морось. Появились и люди – печальные, бледные, оборванные, неприкаянные, горбящиеся от холода старцы с безнадежностью во взглядах. С виду можно было сказать, что им пришлось провести под дождем всю свою жизнь. Тронутое ржавчиной оружие они несли, словно давно надоевшую, бесполезную обузу. Это войско вполне могло сойти за армию ходячих мертвецов.
Шеренга их миновала потайные окопчики. За нею следовали всадники примерно такого же вида, двигавшиеся, словно зомби. Далее шла основная масса пехоты. За нею – слоны.
У людей в окопах были арбалеты с отравленными стрелами. А на слонах не имелось подбрюшной брони. Яд причинял сильную боль, и обезумевшие животные ринулись вперед, сквозь собственную пехоту, не имевшую никакого представления о том, что взбесило слонов.
Затем крохотные Тени обнаружили окопы и попытались пробраться внутрь. Сиянье светильников заставило их отступить. Удаляясь, они оставляли за собою леденящий холод и запах смерти. Однако им удалось отыскать такие, где дождь загасил светильни. И там, в готовых уже могилах, лежали мертвецы, чьи лица исказили гримасы предсмертного крика.
Тем временем Госпожа встретила на пути работников, отправленных на север, и, выслушав их рассказ, отметила появление тучи:
– Может, это и есть то, за чем мы охотимся, – сказала она товарищам. – Едем!
С этими словами она пришпорила своего скакуна. Тот пустился в галоп. Громадный вороной, выпестованный в волшебных конюшнях в бытность ее императрицей севера, быстро оставил прочих далеко позади.
На скаку Госпожа размышляла о туче. Три подобных тучи были замечены возле городов, где передовые отряды таглиосцев были застигнуты врасплох. Токи темной силы были проведены сюда задолго до того, как тенеземцы оставили эти земли. Эти токи гнали людей в бой – пусть даже помимо их собственной воли.
Зная теперь об этом, Госпожа легко могла смешать и рассеять их, однако решила не делать этого. Пусть наступают. Это обойдется Хозяевам Теней куда дороже, чем таглиосцам.
Длиннотень должен бы это понимать.
Жеребец перепрыгнул перевернутый фургон, и Госпожа оказалась в лагере пограничников. Она спешилась. Изумленный, Бадья подбежал встретить ее. Выглядел он, словно осужденный, чью казнь отсрочили в последнюю минуту.
– По-моему, это Ревун, – сказал он.
– Но – зачем? – Спешившись и вытащив из седельной сумы доспехи, Госпожа принялась переодеваться прямо посреди лагеря. – Чего он надеется достичь?
– Полагаю, лейтенант, вопрос – не «зачем», но – «за кем».
Хоть Госпожа и командовала армиями, в Отряде она носила лейтенантское звание.
– За кем… Да! Конечно же!
Каждым потерянным подразделением командовали солдаты Черного Отряда. Семеро наших братьев пали.
– Они истребляют нас!
Поверье о непобедимости Отряда – спинной хребет боевого духа таглиосцев и злая собака на поводке таглиосских политиков.
– Неплохо задумано. Должно быть, идея Ревуна. Он любит глаза отводить…
Бадья помог ей облачиться в доспех – украшенный готическим орнаментом, блестящий вороненой сталью и слишком красивый, чтобы быть полезным в ближнем бою. Однако она воевала против волшбы, а не человека. И потому доспех был покрыт многими слоями защитных заклятий.
Дождь пошел, стоило ей надеть шлем. По специально проточенным в поверхности доспеха каналам заструились огненные нити. Вслед за Бадьей она поднялась на сторожевую башню.
Рев дождя оглушал. Звуки боя приближались. Не обращая на все это внимания, Госпожа устремила свои заклинания на поиски волшебника, имя которого было Ревун. Это древнее и злобное существо оставалось вне досягаемости взоров, однако, несомненно, находилось неподалеку. Она едва ли не чуяла его запах.
