бревнышку. – Занесем в дом.
Они отвязали Гунтера от седла, опустили на утоптанную землю перед дверью и норманн снова похлопал оруженосца по щекам.
– Джонни, ты меня слышишь? – воззвал рыцарь. – Скажи что-нибудь!
– Что-нибудь… – не открывая глаз покорно повторил Гунтер.
– В дом! – распорядился отшельник, пиная ногой притвор и нагибаясь к ногам германца. – Ну, взялись!
Жилище святого Колумбана меньше всего походило на келью, будучи на удивление просторным, хотя и мрачноватым по причине отсутствия окон. Свет давали только многочисленные сальные свечи возле самодельного алтаря да круглый открытый очаг под отдушиной в потолке, располагавшийся в дальнем, северном конце дома. Мишель бывал у отца Колумбана и раньше, потому и не удивился такому странному, по его понятиям, жилью. Насквозь прокопченный потолок покрывал толстенный слой сажи от смоляных факелов, возжигаемых зимой, и дыма постоянно горевшего очага. Справа, у восточной, как и положено каноном, стены красовалось над алтарем деревянное распятие и раскрашенные фигурки святых.
Дальше, шагов на десять, посреди помещения громоздился чудовищно корявый, бесформенный стол, видимо, изначально задумывавшийся мастером как круглый, а по стенам тянулись лавки, заваленные поеденными молью волчьими шкурами. К отцу Колумбану частенько забредали паломники или просто путники, и по монастырскому обычаю места должно было хватать всем. Стол украшали несколько деревянных чаш и тарелок, сейчас немытых и сваленных грудой прямо возле обеденного котла. Видимо, отец Колумбан мыл свою посуду только тогда, когда чистых мисок уже не оставалось, и святой оказывался перед выбором: есть из заплесневелой посуды или засучить рукава рясы и заняться мойкой. Правда, частенько проблема мытья посуды решалась менее болезненным для ее обладателя способом – накладывалась суровая епитимья на кого-нибудь из явившихся покаяться грешников.
– Фу, ну и денек! – вздохнул старец, усаживаясь на лавку. – Чудеса в решете!
– Как хорошо, что ты его прогнал, – снова завел свою музыку рыцарь, но отец Колумбан лишь отмахнулся:
– Не успел вовремя, – огорченно сказал он. – Ты знаешь, как я догадался, что этот господин бродит неподалеку? Очень просто! У меня все молоко в момент скисло. А ведь только сегодня прихожане из деревни принесли! Чем ужинать будем – не знаю…
Глава восьмая
Поединок с крокодилом
Отец Колумбан, между делом, разбирал пузырьки с разнообразными целебными снадобьями, в изобилии стоявшие на многочисленных стенных полках и, найдя потребное зелье, повернулся к сэру Мишелю:
– Мишель, подержи своего оруженосца, он сейчас проснется и будет очень недоволен…
Норманн подошел к лавке, на которой лежал Гунтер, и, опустившись рядом, крепко взял германца за руки. Отец Колумбан нагнулся над бесчувственным гостем, пребывающем в странном полусне, и, нажав двумя пальцами на щеки, разомкнул челюсти.
– Держи! – рявкнул отшельник на Мишеля, вливая едко пахнущую жидкость в рот оруженосца.
Сэр Мишель налег на Гунтера всей тяжестью своего тела, но едва смог сдержать неожиданно начавшего вырываться и размахивать руками германца.
Гунтер, все же успел заглотить большую часть отравы святого отца, закашлялся, неожиданно вскочил на ноги, с силой оттолкнув собственного рыцаря, и воззвал:
– Да что происходит, черт вас всех дери? Чем вы меня опоили?! Какого дьявола? – эти слова Гунтер выкрикнул по-немецки, не совсем пока понимая, где находится и что происходит. Сильно болела голова, а на затылке выросла солидная шишка. Рука отца Колумбана была крепкой, но куда крепче оказался его посох, настоящий, хорошо просушенный дубовый сук…
Старец стоял рядом, скрестив руки на груди, и ухмылялся, наблюдая за разбушевавшимся оруженосцем. Только последние слова Гунтера, видимо, слегка вывели его из себя.
– Какого, говоришь, дьявола? Самого обыкновенного! Он, к счастью, всего один, – прорычал гость. – А будешь поминать Князя Ночи всуе – еще и не на такие неприятности нарвешься! Скажи спасибо, болван, что жив остался!
Отец Колумбан умолкнув, убрал со стола грязную посуду, положив тарелки прямо на пол, и принес деревянную бадейку с водой. Пригодится.
– Что стоите? Садитесь, – громко предложил отшельник нарушая установившееся вдруг неловкое молчание.
– Ладно, – сдался Гунтер. – Кто-нибудь мне объяснит, почему я оказался здесь, что случилось раньше и вообще в чьем доме мы находимся?
Германец, безусловно, узнал отца Колумбана, однако воспоминания о пребывании на солнечной придорожной полянке в лесу канули бесследно с момента, когда Лорд заговорил о возвращении домой.
– Ты разве ничего не помнишь? – изумился сэр Мишель. – Этот… седой сначала играл на лютне, потом… Я тоже забыл.
– Ну-ка, ну-ка, – Гунтер с интересом воззрился на сэра Мишеля. – Нет, этого старого негодяя я прекрасно помню, но потом… Будто провал в памяти.
– Не мудрено, – проворчал отец Колумбан, присаживаясь к столу, остальные, повинуясь знаку руки отшельника, последовали его примеру. – Больше слушай искусителя! Да с ним не только говорить опасно, но даже упоминать его имя всуе. Полагаю, он просто хотел избавиться от тебя. И наверняка уверил, что сможет вернуть обратно.
Память Гунтера начала проясняться. Ну и морок навел на него господин в малиновом берете! И ведь точно, вначале разговор шел о строении двух Вселенных, потом… Ох, он ведь даже пообещал заправить самолет бензином! Ну и ну…
Гунтер, немного робея под пронзительным взглядом отшельника, словно пытавшегося просверлить глазами дырку в голове оруженосца, в общих чертах передал отцу Колумбану смысл беседы с Лордом.
– Искушение, искушение… – пробормотал германец, вспомнив слова монаха. – Вот оно что! А я и поддался. А вдруг, – Гунтер с некоторой опаской покосился на отшельника, – Лорд и вправду вернул бы меня обратно?
Услышав слова, произнесенные германцем почти шепотом, отец Колумбан гневно сверкнул глазами, но голос его остался ровным и спокойным:
– Вернуть-то он тебя действительно собирался, а вот дальше… Полагаю, Лорд нашел бы способ избавиться от ненужного человека. Не знаю. Говоря о твоей смерти
– Конечно, – кивнул Гунтер. Между прочим, и Лорд о чем-то подобном упоминал еще в первом разговоре…
– Все в мире взаимосвязано, – сказал монах, обретая вдохновенный вид проповедника, – каждая травинка имеет свое значение и место в Большом Творении, а человек тем более! Твое предопределение в
– Это я и от Лорда слышал, – германец начал злиться. Сколько можно талдычить одно и то же! И святой, и бес повторяют как попугаи: «Ты, милейший мертв, но одновременно жив». Прекрасно, но тогда расскажите, каковы следствия этой абсурдной аксиомы?!
– Твое возвращение обратно, скорее всего, невозможно, – четко произнес отец Колумбан. – Нарушится общая картина Большого Творения. Неизвестно, что получится, если ты вернешься домой живым. Лишний человек… Вдруг однажды ты бы смог убить на поединке короля или принца, например, Франции? Которые обязательно остались бы живы, не будь тебя в пределах тварного мира?
– В нашей Франции нет короля, – машинально заметил Гунтер. – Там республика. Значит, Лорд, который так печется о том, чтобы история мира осталась стабильной, хотел выкинуть меня отсюда, а там угробить? Понимаю, понимаю… Тогда обе Вселенных развивались бы без всяких изменений, точно? Здесь случилось бы все, что должно случится – все войны, эпидемии, инквизиции… Так?
