Отец Колумбан молча кивнул. Сэр Мишель сидел тихо, стараясь не перебивать. Рыцарь по-прежнему понимал очень немного, но вопросы пока решил отложить на потом – Джонни рано или поздно разъяснит.
– Но если я понял правильно, – продолжил думать вслух Гунтер, не глядя на собеседника, – значит и здесь мне нельзя оставаться…
– Почему? – искренне удивился старец. – Разве, зная будущую историю, тебе не захочется ее изменить в лучшую сторону? Насколько я могу судить, второе Творение было создано не для повторения прежних ошибок человечества, а с целью дать людям возможность пойти новой дорогой! И потом, существо, которое ты называешь Лордом, уже начало действовать, сразу после твоего появления выставив на игральную доску свою фигуру, и тем уравновесив силы. Я это твердо знаю.
– Откуда? – оторопел германец.
– У меня частенько бывают теологические диспуты с некоторыми… э-э… личностями, – фыркнул святой. – А со знакомым тебе господином я имел встречу только вчера. Нехорошо, когда дьявол гуляет по земле. Вот мне и поручили вежливо попросить его вернуться в Пустоту.
– Кто поручил? – вытаращился Гунтер.
– И почему ты такой любопытный? – скривился отец Колумбан. – Кто надо, тот и поручил. Если ума достаточно – сам догадаешься.
«Великолепно, – отрешенно подумал Гунтер. – Значит, можно жить в двенадцатом веке, не опасаясь последствий собственной деятельности? Рыцари, монахи, запросто беседующие с Господом Богом… Вдобавок появилась „другая фигура“… Прикажете бороться с посланником сатаны? Да за кого они меня принимают?»
– А кто это? – не выдержал сэр Мишель, опередив на мгновение оруженосца, собиравшегося задать аналогичный вопрос. – Я про фигуру… Черную.
– Человек, – буркнул отшельник. – Обычный смертный, только отдавший душу и тело неназываемой силе… Он опасен тем, что сделал это не из страха или жажды мирских благ, а добровольно, искренне полагая, что Лорд сильнее… Кто он – мне неизвестно.
– Ладно, понятно, – вздохнул Гунтер и задал самый главный вопрос, ответ на который искал все последние дни: – Нам-то с Мишелем как быть дальше?
– Просто жить, – ответил отец Колумбан, – если вы избраны, значит не вы найдете поприще, а оно вас. Однако, это не значит, что следует бесцельно проводить время на охоте или… – святой строго покосился на рыцаря, – или на сеновалах. Поймите, дурни, в одиночку вы не сможете ничего совершить. Лишь вместе вы сила. Нечистый будет стараться разрушить ваш союз, вспомните тогда о моих наставлениях. Преодолеть искушения вам поможет чувство долга – крепко держите свое слово…
– Какое слово? – не понял Гунтер, перебивая отшельника. Оруженосец медленно оглядел отца Колумбана. – Вы хотите потребовать от меня… нас некоей клятвы?
Старец отрицательно покачал головой:
– Сказано в Писании – «Не клянись». И вообще, дорогие мои, вам вдвоем действительно представляется возможность изменить историю мира. Князь Ночи, насколько я понимаю, пугал вас всякими россказнями о том, что убей вы предка некоей великой личности из будущего – случится страшное? Подумайте сами, разве было бы плохо, если Гай Кесарь Калигула несколько столетий назад не появился бы на свет?
– Наверно, не было, – согласился Гунтер. – Но тогда все стало бы по-другому!
– А кто такой Калигула? – неожиданно встрял сэр Мишель.
– Да был один, – отмахнулся оруженосец. – Импер… э… ну, в общем, король Италии. Не самый лучший, – Гунтер снова взглянул на отшельника. – Значит, мы можем просто делать что хотим? И наши действия не повлекут… нехороших последствий?
Святой посмотрел на германца серьезно.
– Смотря какие действия. И при каких обстоятельствах.
– То есть, – осторожно начал Гунтер, – если я, неплохо зная историю своего мира, вмешаюсь в некие будущие события… Я, например, помню о смерти императора Фридриха Барбароссы, который должен утонуть через… – Гунтер нахмурился, прикидывая даты. – Ну да, почти через год. И ведь мы можем успеть на берег реки Салеф к десятому июня следующего года. Представляю, что станется, если Фридрих Рыжебородый придет в Палестину, в Святую Землю вместе со своей армией! Предполагаю, это будет уже не обычное изменение истории, а нечто большее.
– Вот-вот, – подтвердил отшельник, пытаясь не обращать внимания на настойчивые тычки локтя сэра Мишеля. Рыцарь был поражен новостью о возможной смерти императора германского и ему очень хотелось расспросить подробнее.
«Любопытная картина вырисовывается, – подумал Гунтер, – слова этого необычного старца истолковать двояко невозможно. Если он действительно святой, а может, ангел, архангел или кто еще там, замаскировавшийся под человека? – получается, что мне вместе с рыцарем дается право делать самые невероятные вещи, не оглядываясь на возможные последствия в будущем. Спасти Барбароссу – только представьте!..»
– Хорошо, – сказал германец, – имеются три вопроса. Первый – что нам следует делать? Второй – сможем ли мы делать это спокойно, не сталкиваясь на каждом шагу с… потусторонними силами? И третий – не вызовет ли мое вмешательство последствий противоположных? Я имею в виду – а вдруг станет еще хуже?
– А это от тебя зависит! – ответил ирландский монах, разводя руками. – Понимаешь ли, никто не вправе отдавать тебе приказы. Пойди, мол, туда, сделай то, не делай это… Никому не позволено нарушать свободу воли, а мне и подавно! Единственно, я могу дать совет. А воспользоваться таковым или оставить без внимания – тебе решать… Я сказал уже, что в мир пришел, подобно тебе, посланник Люцифера. Он будет действовать не в пример быстрее, не стесняя себя законами или честью. Вот, кстати, ваша слабая сторона – зло всегда нападает внезапно, из-за угла, когда никто не ожидает его атаки. Вы не в состоянии нанести удар первыми.
– Прикажете бороться с этим неизвестным? – усмехнулся Гунтер.
– Не прикажу – придется. Повторяю, я не знаю кто это, как выглядит, сколько ему лет и как зовут. Жить этот человек может где угодно – и в соседней деревне, и в Китае. Вы о нем не знаете, он о вас знает. И будет искать… Делайте выводы.
– Нам что, теперь всем незнакомцам головы рубить? – вдруг вмешался сэр Мишель.
– Смысла не имеет. Ох, тяжка наставническая миссия… Маленькие вы еще. И, кстати, давайте отложим разговоры на другой день, – отец Колумбан неожиданно поднялся, видимо, уяснив, что гости устали, – шевалье де Фармер сейчас ляжет спать, понятно? Господин фон Райхерт, или как тебя там, пойдет мыть посуду! Я отправлюсь кормить лошадей и приготовить дров на ночь. Все понятно?
– Ага… – отрешенно кивнул рыцарь, – спать? Я с удовольствием…
Когда отец Колумбан вышел наружу, а рыцарь, смущенно подобрав меч, брошенный прямо на пол, улегся на лавку, зарывшись в шкуры, Гунтер, с легким ужасом оглядев гору грязных деревянных тарелок, налил в котел воды из бадейки и поставил его на огонь. Видимо, старец знал, какую епитимью следует наложить на проштрафившегося оруженосца – заниматься мытьем посуды Гунтер терпеть не мог.
Утром, семнадцатого августа, трактирщику Уилли Боулу пришлось собрать в кулак всю свою выдержку и смирение.
Уилл как раз вышел во двор, за водой, когда трое всадников свернули с Алансонской дороги и направились к дому. Трактирщик застыл и выругался, правда, едва слышно. Вся троица была ему прекрасно знакома – впереди, на высокой кобыле, восседал сын барона де Фармер, рядом ехал тот самый рыжий приятель сэра Мишеля, немец, ведущий на поводу заводную лошадь, а сзади, на пегом муле, трусил святой отшельник, отец Колумбан. Но самым странным было то, что молодой Фармер оказался прилично, хотя и без излишней роскоши, одет, при мече и новой кольчуге. Значит, господин барон Александр опять-таки простил своего непутевого сына. Добрый барон, ох добрый!..
Уилл молча поклонился гостям, набрал воды из колодца и направился обратно к дому, со смятением подсчитывая возможные убытки от пребывания сэра Мишеля в «Серебряном щите». Между прочим, Рыжий Уилли не решился поехать в замок к барону просить возмещения за сожженный сарай – чего доброго выставят взашей. Разве барон должен платить за буйства пьянчуги-сыночка?
