– Так лучше медитировать! – заявила она и что-то включила. Кресло стало затягивать в «водоворот» посреди каюты, но очень медленно. Потемнело, и на фиолетовом потолке стали проскакивать голубые молнии. – Ну как?
– Нормально…
Девушка поёрзала, устраиваясь, и разложила мои ладони по-своему – одну пристроила себе на грудь, а вторую между ног. У неё там на комбинезоне, кажется, магнитная молния была, чтобы в тойрэ удобнее ходить было. Интересная у нас медитация выходила. Данкон подумал, что ему готовится дело, и стал надуваться, хотя я старался ему не позволить. Ничего не помогло. Да и не могло помочь, я же экстази проглотил. Теперь так и будет торчать, если ничего с ним не сделать.
И Херми тоже поняла, что под ней бокки возник, хихикнула и приподняла кэцу, чтобы молнию на комбинезоне расстегнуть. Заодно и меня подготовила.
– Ты станешь первый и последний, – нервно сказала она.
Через пару секунд она вскрикнула, вцепилась мне в руку и поцарапала ногтями. И тут я понял, что она совсем со своей смазкой не возилась, и её странные слова опять прозвучали у меня в ушах. Тёплая капля проникла сквозь волосы на моём бедре. Херми приподнялась и опять опустилась, потом ещё и ещё, и каждый раз вскрикивала, будто её кололи чем-то острым.
И мне было тесно в ней, совсем не так, как в первый раз на Полосе. Я раздвинул пальцами волосы на её лобке. Что же она наделала? Но тут мне стало уже всё равно, я будто стал частью этой небывалой каюты и превратился в водопад. Меня затянуло в стеклянный водоворот, и я глядел сквозь него вверх и ничего не видел. В ушах рокотали струи воды. Чтобы не задохнуться, я оттолкнулся ногами от дна и устремился вверх, к свету. И вдруг почувствовал под собой твёрдую опору – я опять мог дышать и видеть…
– Итай, – проговорила Херми слабо. – Неужели у всех так бывает?
Я погладил её по колкой макушке и заглянул сверху в её лицо с закрытыми глазами. Губы девушки были сжаты, а между бровей легла короткая складка. На лбу блестели крошечные капли пота. Я поднял правую руку к глазам и увидел на пальцах кровь. Её кровь.
– Не знаю. Почему ты пустила меня в варэмэ, Херми?
– Потому что я записалась на операцию. – Её ресницы дрогнули, и на меня глянули из глаз-щелок её зрачки. – Проводишь меня? А то я не хочу байк на больничной стоянке бросать.
– Какую операцию? – пробормотал я в недоумении.
– Я хочу стать отоко. А варэмэ мне зашьют. Было бы обидно никогда не попробовать, правда? Только денег у меня не хватало, придётся сетчатку с одного глаза поменять на диод. Посидишь со мной в клинике, ёси? Я на среду записалась, на утро, чтобы ты смог меня подвезти и ободрить.
– А камайну знают?
– Нет, конечно. Я же не сразу внешне изменюсь, к чему им знать? И ты не говори, потом как- нибудь.
Она повозилась, будто устраиваясь на футоне перед камином, и слабо улыбнулась. Данкон у меня ослабел и выскочил из неё, она нахмурилась и попробовала вставить его обратно, и вдруг словно опомнилась.
– Нас же ждут, симатта! Флора мне сейчас сковородкой приложит, тикусё!
Девушка вскочила, присела и застегнула молнию на комбинезоне. Потом со смешком помогла мне, и мы отправились к винтовой лесенке. Свет за нами погас – умная автоматика не включала водные чудеса, пока на них никто не глядел. Я всё никак не мог очухаться и боялся врезаться в стену, сбить пейзаж в стекле. Хорошо ещё, что экстази пожевал, а то бы не знаю, как себя чувствовал после такого поступка Херми и её просьбы. Она же приободрилась и шагала как уточка, что-то внутри себя перекатывала. Вот только кэцу-то у неё была совсем худая. А физиономия будто светилась.
Я остановил её за руку и на минутку притянул к себе, провёл пальцами по острым позвонкам. Она вытянула верх губы и закрыла глаза, и пришлось её поцеловать. Кое-как отклеился и потащил дальше.
– Я тебе всё показала, понял? – затараторила она. – Тут четыре уровня – на первом всего один зал с обзором по всему кругу, там окна сплошные и подводный мир видно. И посередине огромный аквариум с электрическими рыбами. По второму мы с тобой пробежались. Четвёртый сделан для навигации и связи, там рубка и всё такое, ты должен был увидеть снаружи. А на третьем гостиная, бильярдная, бар и так далее. Мы сейчас туда идём. Да, на корме ещё есть машинный отсек, там два электродвижка на водороде и сервер. Оттуда всё тут управляется. Никогда там не была, Гриб никого не пускает, кроме Тони.
Наверху было шумно и весело, дзасики уже разгорелась в полную силу. Девчонки наготовили разной еды и завалили ей огромный стеклянный стол на гнутых ножках. Херми повезло – Флора порядочно закинулась и непрерывно хохотала в ответ на любое слово. На ней была только короткая юбка, кофточку она бросила в угол.
– Тадайма! – сказал я.
Собако-львы в ответ одобрительно загудели, только Тони промолчал, хотя и усмехнулся. Он с Пецем в маджонг играл, за отдельным столиком. Оба курили траву и запивали её пивом прямо из потных банок.
– Окаэри. – Гриб пожал мне руку и лукаво глянул на довольную Херми. – Китэ-кудасай… Погуляли, я вижу. Всё показала, Херми? Давай слопай что-нибудь, Егор. Там в шкафчике апоморфин, дитран и экстази, только за дозировкой следи. Неохота потом тебя откачивать, симатта.
При виде меня Флора взвизгнула и кинулась кружить меня словно тряпичную куклу. Кое-как обуздал её и усадил обратно, а то она уже горячая была. Не зря она разделась, ей бы ещё ледка на живот и спину. Но советовать я не стал, тут есть спец по наркотикам Гриб – ему виднее.
Только Минору пока не хватало, а так все были в сборе. На Аоки была странная утика, она то и дело цвет меняла – то голубая, то серая, а то розовая в разводах. Аоки тоже подошла и поцеловала меня в щёку, притянув мою голову за шею. От неё пахло цветочным парфюмом. По-моему, он тоже всё время менялся.
– Ты Хермиными феромонами провонял, – поморщилась она.
– А я их даже не почувствовал… Симпатичное у тебя платье.
– Осэва ни натта. Сегодня утром купила, в него капсулы с чернилами и духами зашиты. К утру выдохнутся.
Огромный голик показывал какую-то шумную дзоку, очень тяжёлую. Эреки у них так и скрипели. А в углу почему-то стояла фиброоптическая ёлка и перемигивалась огоньками, словно у нас наступило Рождество. Под ней кривлялись электронные фигурки Санта-Клауса и Снегурочки, они пели механическими голосами и отблёскивали керамикой щёк. Но слышно их почти не было, музыка всё глушила.
Я сел на футон и принялся за еду – подтянул себе несколько разных тарелок и палочки из держалки вынул. Мне попалась саранча, жареная в сахарно-соевом соусе, но я только одну штучку зажевал. Не люблю, когда ножки насекомого между зубов застревают, а так, в общем, вкусная штука. Ещё мне три вида суси подвернулись. Смазанные соусом, в деревянной коробке под рыбными ломтиками. И целое сложное блюдо с омлетом, овощами и так далее. Из напитков тут были красный чай, кола, пиво и сакэ. И ещё женские сётю в пузатых бутылках – на кофейных зернах и грибах, только я их не стал пробовать, естественно.
– Нравится? – спросила меня Тайша. Она отошла от хибати, где жарила трепанга, и присела рядом на корточках. На ней было просто красное косодэ почти без нашивок, а рукава она закатала, чтобы капли жира не попали.
– Здорово! – похвалил я. – В автоматах такие сочные заморозки не купишь.
– Да уж, в маркетах гохан получше. И упаковки там с базиликовым экстрактом, а не просто пластиковые – от них не отравишься… Хоть здесь пожую толком, а то мамаша у меня холодильник запрограммировала. Ни за что не хочет выдавать больше, чем в тупой диете прописано. А мне без разницы, всё равно ни грамма не скину. Будто я в кафешку или ресторан не могу смотаться! Слушай, я вчера никакой такой гаракуты не болтала, не помнишь?
Но я уже всё забыл. Только помню, что её речи мне нагваля напомнили. Тайша улыбнулась и пояснила:
– У меня что-то пээмэс разыгрался, ты забудь, ёси? Я про всякие глупости думать начинаю, да ещё речи потом толкать о виче и так далее. Вовремя гормонов не слопала, вот и поплатилась.
– Сейчас-то нормально?
