– Ну как? – с ходу спросила она. – Оссу, Егор-сан.
– Живой. Меня не заметил, кажется.
– Приезжай сегодня ко мне, расскажи! – взмолилась она. Загар с неё, кажется, слез ещё больше. Решила стать обычной девушкой, что ли?
– Не знаю…
– Ну пожалуйста! И у меня бланкет сломался, достал диодами мигать, а отключить нельзя. Хисаси уже с ума сходит, сам с роботами драться начал.
– Дело серьёзное. Ладно, только я ненадолго.
Так что ровно в шесть часов я запер ангар, только лаз для робококов остался, и отправился быстрым шагом на служебную стоянку. Хотелось чего-нибудь пожевать, но в кафешку заруливать было некогда, и заморозки у меня собой были. Я затолкал их в седельную сумку и вырулил на эстакаду. Симатта, как же туда ехать-то? Пришлось вытаскивать из памяти байка маршрут к Торикиному дому.
Никаких демонстрантов там уже не было. Стену покрывал слой солнечных элементов с рекламными вставками. Совместили, похоже. И это правильно. Хотя титановый слой мне бы понравился больше. «Может, купить что-нибудь этому психованному мальцу?» – подумал я перед автоматом в гараже.
Игрушки из пластика и каучука, всяких мохнатых зверьков я пролистал не глядя. Что ему там, учиться надо? Вот, рубашонка для тэдди с поющими слогами кана… Сотни иен не жалко.
Торико ругалась с сыном и роботами. Они встретили меня криками, каждый на свой манер. Возбуждённый битвой тэдди носился с мальчишкой на загривке, за ними бегал астронавт, подволакивая ногу, а Ер-2 подкарауливал их за углами и норовил повалить. В квартире было душновато и пахло стиральным порошком.
– Вот так всё время, – пожаловалась гангуро. Торико была одета очень легко, в почти прозрачную сорочку и что-то длинное, словно штора, завёрнутое у неё вокруг бёдер. По-моему, другого белья на ней не было. Маленькая грудь торчала острыми тёмными сосками, они вздрагивали при её движениях, как изюминки в желе.
Торико отвлеклась на сына, чтобы сдёрнуть его с медвежонка, а я в это время вынул из щели над дверью жучка. Бестолковая затея оказалась. Не годится этот прибор для подслушивания. А ведь он невидим для Шрама… Может, воткнуть его сегодня Шраму в байк, или на чём он там приедет? Буду знать его положение, как он отслеживал моё. И что мне с этим делать?
– Помоги, Егор-сан, – сказала Торико.
Мы затолкали Ер-2 в шкаф, хотя он упирался и жужжал. А потом я помог скормить Хисаси транквилизатор и заодно апоморфин.
– Повторяй за мной, – сказал я и сел перед парнишкой на футон. – Атама! – Я шлепнул себя по макушке. Торико засмеялась, а Хисаси уставился на меня как на полного кретина. – Ты разве с ним не играла в части тела?
– Как это?
– Меня офукуро так учила… Ката! – Я опустил ладони себе на плечи. Хиза! – На колени. Хлопнул в ладоши: – Пан! Хиза, пан, хиза, пан. – Мальчик глядел с недоумением и не собирался повторять мои движения. Бесчувственный он, что ли? Но я не сдавался. – Атама, ката, хиза, пан! А теперь покажем части лица… Ме, мими, хана, те ва о-хиза! – Я потыкал себе в глаза, уши и нос пальцами.
– Да отстань ты от мальчика, Егор. – Гангуро прижалась ко мне сзади и обняла за шею. – Гляди, на него уже таблы подействовали.
– Знаешь, я про такие игрушки в рекламе видел, они ребёнка веселить стараются. Он её потискает, а игрушка в ответ смеётся и так далее.
Хисаси приобрел туповатый и счастливый вид, и мы оставили его лежать перед голиком. Тэдди между тем порывался поколотить астронавта, но я пинками разогнал обоих по углам и пригрозил выкинуть из окна. Они в ужасе заткнулись и попрятались под циновками.
– Здорово ты с ними управляешься. Гораздо лучше Давида, а они его слушались. – Торико на минутку обняла меня и прижалась ухом к груди. – Я бы с ума сошла, наверное, если бы ты не пришёл.
– Я же купил мальчику подарок! – вспомнил я и достал из суйкана свёрток. – Одёжка для тэдди.
– Симпатично! – обрадовалась Торико, когда развернула шмотку. – Эй, поди-ка сюда, – позвала она медведя и напялила на него курточку. Тот сумрачно осмотрелся и ткнул плешивой лапой в слог. Мелодичный голос произнёс его. – Будешь Хисаси-куна азбуке учить, понял? Он теперь к разным подаркам подозрительно относится, – извинилась за тэдди гангуро. – Давид однажды притащил электрического хомячка, да какого-то неисправного. Из Европы, что ли. На распродаже по дешёвке купил. Так этот хомяк тут же издох и долбанул тэдди током.
– Понятно. Плохая память, значит. Не трусь, рубашка не ударит. – Я потрепал животное по холке.
Мы отправились на кухню, и Торико разогрела синтетического краба. А я в это время поведал ей о Давиде и о том, что его опекают сразу два преступника с оружием. Собираются они прикончить его или на самом деле отправят на север, непонятно. Но что убежать на Полосе они ему не дадут, очевидно.
– Жалко дурачка, – вздохнула девушка. – Как тебе крабовое мясо? Соус хочешь?
– Давай. Краб отличный, а то вчера мне на Полосе хотели крысятину подсунуть. Еле отбился.
– Ужас. Эти дикари чем только не питаются.
– Давид, кажется, тоже её пробовал.
– Ну разве можно после этого целоваться? – возмутилась она и странно на меня поглядела. – Фу.
Мы хлебнули по кружке рыбного сётю, и она вспомнила про бланкет, который сломался. Я поглядел на часы. Минут через сорок надо было отправляться на встречу со Шрамом. Если он прочитал моё письмо, конечно.
Одеяло и в самом деле, когда мы его в сеть воткнули, как-то нервно стало моргать. А по инструкции, как сказала Торико, у него диоды успокаивающими комбинациями мигали. Так и было ещё вчера. Я расстегнул бланкет и прощупал все десять светодиодов. В одном месте отвинтилась гайка и выскочил контакт, и оранжевый не мигал. Я кое-как подкрутил гайку ногтями, такая она была мелкая. По-моему, в дорогих моделях такие штуки по другому выполняют, в пластике, что ли. А то попрыгает робот или ребёнок по одеялу – и всё.
Пока я возился с бланкетом, Торико копалась в шмотках.
– Вот, гляди, что я сегодня в кредит взяла, – похвалилась она. У неё в руках была блестящая сорочка металлического оттенка, не менее прозрачная, чем её кимоно. – Показать?
Я пожал плечами, а она встала передо мной и принялась разматывать кусок ткани на бёдрах, словно торчала где-нибудь на сцене. Такими же плавными движениями. Данкон у меня неожиданно зашевелился.
– Тут серебро зашито, нитками. И ещё микросферы, которые ионы серебра выделяют. Никакая зараза не пристанет.
Ткань наконец упала, и девушка провела руками снизу вверх, гладя себя по худым ляжкам. И коленки у неё были острые. Потом она стянула через голову рубашку и оказалась совсем нагишом. Я думал, что она позабыла про свой новый наряд, но нет. Гангуро накинула его на голову и расправила. Точно, как в стриптиз-баре. Ей бы ещё жира на кости наесть.
– Симпатично, – промямлил я.
– А главное, нисколько не мешает. Ай! Как же я могла забыть? – всполошилась она и кинулась к шкафу. Через пару секунд Торико уже повернулась ко мне, а в пальцах у неё была зажата флэшка. – Купила сегодня утром эччи, а там ты! Расскажи, как это так вышло, что ты в молодёжном фильме снялся? Очень интересно.
Она уселась мне на колени. Я поглядел на Хисаси, но тот продолжал тупо таращиться в голик, там какую-то шоколадную рекламу крутили. А Торико развернула экран своего смарта и воткнула флэшку в порт. Я увидел, как мы с Флорой и клаусом кувыркаемся в операторской Зида. Смотрелось неплохо, если честно, особенно те кадры, которые терагерцами делались, внутри Флориной варэмэ. И я такой жутко волосатый… Зверское какое-то кино. Едва заставил себя отвернуться.
– Мне некогда, Торико, – попытался отмазаться я. – Кстати, бланкет вроде должен работать…
– Вот и испробуем.
Она вдруг толкнула меня в грудь и навалилась всем угловатым телом. Узкая ручонка, словно паук,
