собеседнику. — Давайте, поджарьте его!
Даг услышал, как позади него икнул Аки. Вагн задрожал и невольно отступил назад, за спины взрослых. Палач набрал горсть углей и высыпал монаху на голый живот. Где-то неподалеку хрюкнул Длинный Заяц, но он не испугался. Длинный вечно баловался тем, что отрывал ножки жукам и сжигал заживо птенцов.
Даг скосил глаза на старших родичей. Взрослые тоже вели себя по-разному. Кажется, отцу не слишком нравилось зрелище пыток. Зато мясник Магнус, и скальд Горм, и сосед Халльвард — все они искренне забавлялись. Многие стали давать советы, как лучше пытать, чтобы человек не умер, а успел рассказать правду.
— Вскройте ему живот и намотайте кишки на вертел!
— Нет, лучше запустить ему змею в рот! Будем смотреть, где она вылезет…
— Но тогда он ничего не расскажет. Надо вырывать пальцы по-одному!
— Эй, черная голова, где же твой добрый Белый Бог? Он ведь велел всех любить, да? Так полюби меня!
— И меня полюби! — Делая вид, что целуется, к монаху подобрался замызганный мужик, весь в лишае и прыщах. Он схватил горсть углей и высыпал бедолаге на живот. Еще сильнее запахло паленым мясом. Монах задергался, как припадочный, но путы держали крепко. Сакс вырывался так отчаянно, что полопалась кожа под веревками.
Гости покатились от смеха, когда распятого монаха попытался поцеловать другой человек из дружины ярла. Этот выглядел, как заросший лесной зверь, а железный шлем на нем сидел так, словно никогда не снимался.
— Что, не нравится? Ты же меня лю-юбишь, гы-гы-гы!
— Эй, черная голова, скажешь, где зарыл золото?
— Это ведь наше золото! Это ваш епископ отнял его у викингов! Вы отняли то, что мой отец честно завоевал силой оружия!
Слуги окончательно опустили дыбу. Теперь голый человек лежал на спине, он извивался, как дождевой червяк. Тот же самый косматый детина в шлеме, что насмешил всех звучными поцелуями, набрал в бронзовый совок целую пригоршню алых угольков и уставился на ярла, ожидая команды.
— Слушай ты, козлиная морда! — Опальный ярл в свою очередь схватил пленника за бороду. — Клянусь, я подвешу тебя в Священной роще, если ты будешь упрямиться! Даже не надейся, я не дам тебе умереть легко! Потому что ты недостоин легкой смерти. Кнорры твоего дружка Бруно трижды приставали к берегу, мне это донесли. Я спрашиваю — где они зарыли золото? Эй, погрейте ему ноги!
Палач с радостной ухмылкой придвинул жаровню. Вонь от горящей человеческой плоти стала невыносимой.
Монах охнул и снова потерял сознание.
— Давайте другого! — предложил Лейв.
— Уважаемый друг, вы неверно поджариваете пятки, — деловито встрял се-конунг Сигурд Короткая Нога. — Твой палач знает свое дело, но позволь — я ему подскажу. Если жарить так сразу и глубоко, человек теряет сознание, его трудно потом разговорить. Следует начинать с кончиков пальцев. Они острее переносят боль. Если сильно пойдет кровь, раны на пальцах легче прижечь. Кроме того, даже без пальцев человек может ходить. А без пяток тебе придется нести его…
— Ты прав, друг мой, — важно кивнул датчанин. — Эй, Трюггви, а ну, подвесь второго. Пусть попросит любви у своего бога, пусть его бог освободит, хе-хе!
Слуги кинулись исполнять приказание. В эту минуту полог откинулся, в залу ворвались клубы пара. На пороге появились две женщины. Одну Даг запомнил раньше — статная, надменная жена морского вождя Сигурда. С ней на пару пришла супруга беглого датского ярла — сухопарая, крепкая, синеглазая, в бордовом платье и плаще с куньей опушкой. Мужчины расступились, освобождая проход.
— Прошу гостей отведать баранины, — произнесла хозяйка.
— Пойдем, Северянин, и ты, Жаворонок, — обрадовался Сигурд. — У меня самого с утра живот пустой. Берите с собой скальда, хускарлов и ваших мальчишек, места хватит на всех. А слуг твоих покормят в доме моего сына…
Наконец-то Даг окунулся в настоящее тепло. В обеденной зале жуткие запахи заглушались ароматом жареной баранины. Мальчиков усадили в самом конце длинного очага, но мяса всем досталось вдоволь. Хозяин и взрослые гости шумно заспорили, ехать всем завтра вместе в Упсалу или нет. Как Дагу удалось понять, датчанин Лейв мечтал привлечь на свою сторону шведов, против своего же датского конунга.
— Я не могу есть, — заявил Аки и отвернулся. — Здесь воняет…
— Тогда я съем за двоих, — загоготал Длинный Заяц. — Даг, ты тоже не ешь?
Даже вне дома парни смотрели на него, как на херсира. А Даг смотрел в дальний угол. Там в шапке из белой кошки, увешанная странными пугающими предметами, тихо пила эль финская ведьма. Она ни с кем не поддерживала беседу, вежливо отвечала на кивки и приветствия, о чем-то переговаривалась со своей служанкой — белокожей крепкой девкой.
Даг сам не понимал, отчего ведьма так его беспокоит. Он забыл ее лицо, и старуха наверняка давно позабыла мальчика, которого встречала раз в жизни. У финской колдуньи так много дел летом, надо объехать десятки усадеб, посетить священные места и до холодов вернуться в далекий северный Финнмарк…
Так отчего же пробежал мороз по коже и кольнула метка на макушке?
— Даг, тебя тоже тошнит, как девчонку? — вывел его из раздумий Вагн. — Не будешь мясо?
— Я ем, ем! — спохватился Даг. — А почему этого Лейва называют потомком Годфреда? — спросил Даг у наставника и демонстративно громко оторвал зубами кусок грудинки.
— Разве я вам не рассказывал, кто такой был Годфред? — удивился Горм Одноногий, обгрызая вкусную косточку. — Слушайте! Этот достойный человек жил двести лет назад. Или около того. Он стал конунгом данов и дал бой саксонскому королю Карлу в Слиесторпе. Он расправился с Карлом, затем напал на союзников саксов — глупых ободритов. Они посмели сопротивляться данам, и тогда Годфред сравнял с землей их главный торговый город Рерик. Годфред приказал, чтобы в землях данников больше не было торговли. Вот такой он был умный человек и так радел о своей стране. Годфред распорядился, чтобы купцы ездили через Хедебю и платили ему дань. Затем он пришел с большой ратью, пригнал тысячи рабов и приказал строить вал. Вал начали строить вдоль реки Эйдер, от Большого Бельта до западного моря. Годфред приказал, чтобы на всем перешейке в валу проделали лишь одни ворота, для конных повозок и войска. Теперь торговые люди шли проливом Скагеррак, затем тащили корабли волоком и спускали на воду в Бельте. Так стал богатеть город Хедебю, и тут король Карл…
Спокойный рассказ Горма перебил истошный вопль. Крики пытуемых прорвались сквозь шум застолья. Им продолжали выжигать внутренности.
Даг краем глаза следил за вельвой. Он никак не мог запомнить ее лица. Что-то сморщенное, желтое, жующее в низко надвинутой шапке. Как оказалось, следил за ней Даг плохо, потому что хитрая старушка уже не сидела подле очага, а очутилась вдруг у него за спиной.
Сердце мальчика екнуло и подпрыгнуло к горлу. Впрочем, вельва ничего плохого не сделала. Поглядела рассеянно на мужчин и, подволакивая ноги, побрела к выходу. Служанка устремилась за ней с мешком, на ходу дожевывая мясо. Когда за вельвой захлопнулась дверь, Даг испытал огромное облегчение.
Словно сумел выбраться из ледяного водоворота.
— …Так вот, предок ярла Лейва был человек мудрый и осмотрительный, — вещал тем временем Горм. — Он начал строить Даневирке, а другие продолжили после него. Вначале он велел построить Главный Вал, который до сих пор прикрывает город Хедебю. Когда-нибудь вы попадете в Хедебю или поплывете морем южнее… Вы увидите, какое великое дело затеял когда-то конунг Годфред для всех датчан. Затем они стали строить Изогнутый вал, между Холлингстедом и… забыл. Эээ, что я говорил?
— Ты говорил о короле Карле, — наперебой подсказали мальчишки.
Даг рассеянно хлебал жидкую кашу.
— Ага, о Карле. Карл подослал сына для переговоров. Подлый сакс боялся нападать на данов. Они стали договариваться, Годфред и Карл. Договорились, что Годфред не станет избивать союзников саксов, а
