рубить острыми топориками, пытаясь пробить тугую ткань золотого паука.
– Надо им помешать! – воскликнул Женя.
Но как это сделать?
– Надо бежать туда! – крикнул Друль. – Еще не поздно. Мы успеем.
И они побежали вниз, на помощь яблоням, которые не могли справиться с врагом одними яблоками. Потому что яблоки пролетали мимо, тех, кто лез по куполу, или даже если попадали, то сразу отскакивали и падали обратно в сад.
– Как мы с ними будем сражаться? – на бегу, во время спуска по винтовой железной лестнице, стали обсуждать создавшееся положение ребята.
– Вот теперь, вам надо пускать в них молнии! – крикнул Леша. – С близкого расстояния, нет лучшего оружия.
– В этот раз он прав! – согласился с Лешей Друль.
– Тогда готовь молнии, Сладкоежка! Сейчас позабавимся.
И Женя на бегу начал тихо бормотать заклинания, нужные для того, чтобы его пальцы были способны метать молнии. Когда они выбежали на улицу, пробежали сад и добежали до стены, у него уже все было готово.
У Друля тоже.
– Огонь! – закричал Женя и выпустил молнию в то место, где было больше всего вражеских солдат.
Раздался громкий треск, словно взорвалась петарда, и ослепительная бело-синяя молния полетела во врага и ворвалась в самую его гущу.
Сначала солдаты молчали, только сильно трещали и светились, словно электрические лампочки, и еще от них летели искры, и шел дым. Но потом они светиться перестали, а стали дико кричать и отлетать от купола, словно отброшенные неведомой силой.
Это было забавно смотреть.
Друль тоже открыл огонь по солдатам, пуская в них одну молнию за другой.
А Леша бегал, а так как молнии пускать не умел, то указывал, куда стрелять и высматривал новых солдат, которые лезли на купол.
Вскоре купол и основания и кирпичной стены был полностью очищен от врага, а тот улепетывал со всех ног. Римляне жили в те времена, когда электричества еще не было, и поэтому были так напуганы и сломлены, что бежали со всех ног.
Теперь остались только летучие люди, которые орудовали наверху, в пятнадцати-двадцати метрах от земли. Они ни на что не обращали внимания, и знай себе, продолжали работать топориками. Пока они еще не принесли куполу никакого вреда, но если так пойдет дальше, то кто знает?
– Послушай, Женя, – обратился к другу Леша. – А ты случайно летать не умеешь?
– Не знаю. Не пробовал.
– А ты попробуй.
Женя улыбнулся:
– А что, это мысль! Друль, ты не умеешь летать?
– Нет, – грустно вздохнул Друль. – Я столько раз пробовал. Но просто так, безо всяких летательных средств у меня не получается.
– А что надо для этого сделать?
– А ничего. Надо просто захотеть. Очень сильно захотеть.
– Ну, это я могу.
Женя поднял голову, посмотрел в небо и глубоко вздохнул. Затем расставил в стороны руки и вдруг с легкостью оторвался от земли и повис над ней, словно воздушный шарик.
– Получилось! – закричал Женя так звонко, что летучие люди и ведьмы, которые прилетели им помогать, сразу прекратили свою работу и уставились на него. – Получилось! Я лечу. Лечу!
Женя, продолжая держать руки в стороны, как это делают малыши, когда папы играют с ними в самолетик, и тоже как маленький зажужжал от удовольствия. Затем он принял горизонтальное положение и как самый настоящий самолет взмыл вверх.
– Ура! – закричали Друль и Леша.
Это было невыразимое чувство. Чувство полета.
Женя уже не раз летал в своей полной невероятных приключений, жизни. Но это все было не то. Раньше Женя летал или на лебедях, или на драконе, или в эльфийской повозке с журавлями или на Мирко. Там от него ничего не зависело. Он был всего лишь седоком. Пассажиром.
А теперь все было иначе.
Теперь его никто не вез. Он летел сам. Абсолютно сам. Словно птица. А крыльями и двигателем ему служили только его желания и мысли. Стоило ему захотеть, как все выходило само собой. Подняться выше, опуститься, прибавить скорость, убавить. Ах, как плохо, что под куполом так мало места! Совершенно негде полностью отдаться полету. Всему без остатка. Но и без этого мальчик полетел и совершенно забыл обо всем на свете. О врагах и даже о друзьях. Он летел. Летел сам и наслаждался. Сколько раз с ним это случалось, но только во сне, когда просыпаешься в самом интересном месте, на самом захватывающем вираже или во время мертвой петли. Просыпаешься и испытываешь невероятно разочарование. Но теперь это был настоящий, самый настоящий полет. Не сон, а явь. И это было здорово, невероятно здорово.
