– Что такое? – пробормотал Краснобаев.
– Это я пришла, – сказал Любочка и вошла в комнату Ивана Ивановича. – Спите?
– Так точно, спал. А теперь вот…
– Что вот?
– Теперь вот проснулся.
– Вот и хорошо, – обрадовалась Любочка. – А то я пришла в столовую на ужин, смотрю, а вас нет. Я так и подумала, что вы спите. Не дело, говорю сама себе, без ужина человеку оставаться. Как-то он наутро самолет принимать отправится с пустым желудком? Верно подумала?
Краснобаев совсем растерялся. Стоит, сказать ничего не может. А Любочка уже стол накрывает. Достала салфетку, постелила ее, затем тарелки вынула, наполнила одну супом.
– Вот, – говорит, – рассольник. Кушайте на здоровье.
Тут у Краснобаева при виде дымящегося рассольника зверский аппетит проснулся. Сел он за стол, ложку взял и начал так есть, что только за ушами у него затрещало. А Любочка стоит, радуется, добавки ему подливает. Три тарелки супа съел Краснобаев.
– Теперь второе, – говорит Любочка и накладывает в другую тарелку макарон с котлетами.
Есть у людей слабости в еде. Почти у всех есть. У Краснобаева слабостью были макароны. Он их так любил, что готов был есть сколько угодно, где угодно и когда угодно. А уж котлеты он просто обожал, еще с раннего детства. Так что и второе он съел тоже две порции. Съел, даже вспотел от удовольствия. Сидит, отдышаться не может.
– Спасибо, – говорит, – товарищ прапорщик, за заботу.
Любочка смутилась, личико платочком прикрыла, руками замахала.
– Да что вы, да что вы! – кричит. И потом как воскликнет. – Ах!
Краснобаев даже испугался. Со стула вскочил.
– Что такое? – спрашивает.
– А компот? – говорит Любочка. – Вы компот забыли выпить!
– Компот? – засмеялся Краснобаев и погладил свой округлившийся живот. – Да он в меня и не полезет. Я так сильно наелся.
– Что же делать? – расстроилась Любочка. – Он такой вкусный.
– Вкусный?
– Вкусный.
– Тогда знаете что?
– Что?
– Выпейте его сами!
– Сама? – удивилась Любочка.
– Ну да. Я вас угощаю.
– Раз угощаете, тогда выпью. А то ведь отказываться будет невежливо. Не так ли?
– Конечно.
И Любочка Иголкина залпом выпила компот из высокого стакана. И губы у нее стали от компота еще краше. Краснобаев даже засмущался.
– А знаете что, – говорит Любочка. – Давайте все же куда-нибудь сходим!
Краснобаев смутился и покраснел как вареный рак.
– Куда же, – спрашивает, – мы пойдем? В кино?
– Нет, в кино мы уже опоздали.
Краснобаев облегченно вздохнул. Но Любочка загадочно улыбнулась и подняла вверх указательный палец.
– Мы пойдем на танцы!
– На танцы! – ахнул Иван Иванович, и покраснел в этот раз уже как свекла.
Тут надо рассказать о том, как Краснобаев относился к танцам и вообще к девушкам.
Дело в том, что Краснобаев очень стеснялся девушек и совершенно не умел себя с ними вести. Смущался, краснел, не мог выговорить ни слова, а если говорил, то заикался и глотал слова. Над ним смеялись, и тогда он смущался еще больше. Кончилось тем, что он вообще стал избегать общения с женским полом. Когда он учился в летном училище, то только и делал, что учился. Сидел над учебниками, писал конспекты, учил теории, а когда уходил в увольнительную в город, то шел не на свидания, ни в кино, ни на танцы, как это делали его товарищи, а в центральную библиотеку, где тоже читал и повышал свои знания.
И танцевать он тоже совершенно не умел, о чем сейчас и признался Любочке. Сначала он хотел просто наотрез отказаться, но потом подумал, что это с его стороны будет свинством, после того, как человек для него так старался, накормил ужином, а теперь вот и о досуге его печется.
– Ничего в этом трудного нет, – сказала тогда Любочка. – Пойдемте, я вас научу.
