Теперь ничто не имело значения, кроме удовлетворения плотской страсти, новой и желанной. Казалось, Делия лишилась разума; она просто ни о чем не думала, позволив себе полностью отдаться захватывающему своей неукротимостью чувству.
Ее не останавливало даже то, что этот человек лишь играет, стремясь доказать свою способность возбуждать в ней телесный голод. Губы Барри не отрывались от ее рта, руки сжимали томительно ноющие груди, а пальцы ласкали соски, вызывая ощущение, от которого кружилась голова и замирало сердце.
Она и не пыталась противиться, оставаясь пленницей собственных страстей, и лишь когда Барри жадно припал губами к соску, щекоча его языком, издала слабый протестующий стон.
Но тем дело и кончилось. Стон был чисто символическим. Язык Барри продолжал ласкать эту чувствительнейшую часть ее тела, зубы нежно покусывали сосок, и Делия таяла от блаженства, не желая, чтобы оно кончалось. Она никогда не испытывала ничего подобного.
Неужели Барри не стремится к большему? Ведь он наслаждается ничуть не меньше и охвачен страстью, над которой не властен так же, как и она сама.
Они лежали, прижавшись друг к другу; их ноги переплелись, его губы пытливо изучали ее лицо, и Делия негромко вскрикивала от восторга. Когда язык Барри проник в ее рот, она невольно выгнулась и, судорожно дернувшись, коснулась низом живота горячей и твердой мужской плоти.
Губы Барри вновь устремились к ее грудям, зубы и язык с нежной яростью стали теребить соски, уже не просто возбуждая Делию, а доводя ее до изнеможения. Она дрожала как в лихорадке, изнывая от желания отдаться.
Ее руки стискивали спину Барри, ногти вонзались в загорелую кожу, бедра двигались сами собой… А он уже прокладывал языком путь к ее плоскому животу, стаскивая купальник. Теперь сомневаться в его намерениях не приходилось.
Делия вдруг очнулась и словно увидела себя со стороны. Что с ней случилось? Почему она позволила себе забыться?
– Перестаньте! – Ее зеленые глаза полыхнули пламенем, дрожащие руки оттолкнули Барри. – Оставьте меня! – В сердце, несколько мгновений назад бешено бившемся от страсти, теперь горел гнев.
На какую-то долю секунды Барри застыл, ошеломленный неожиданной переменой настроения Делии, однако тут же овладел собой, бесстыдно улыбаясь.
– Я хотел узнать, как далеко вы готовы зайти, – насмешливо бросил он и привстал, опершись на локоть.
– Вы свинья! – Делия вскочила и попыталась ударить соблазнителя. Но тот оказался ловчее и сильнее. Он поймал ее запястье, сдавил как клещами, сделав Делию своей пленницей. После этого взял ее за подбородок и с вызовом посмотрел в глаза.
– Не пытайтесь изображать невинность! – прорычал он. – Вы моя, моя целиком и полностью, и в любой момент отдадитесь мне душой и телом! Не за этим ли вы и приехали сюда? – Барри не дал возможности ответить. – Ну что ж, моя пылкая, если вы ищете страсти, будь по-вашему! – уже беззлобно бросил он и вновь впился в ее губы.
О господи, думала Делия, тщетно пытаясь отвернуться, почему, почему я с самого начала не дралась как дикая кошка? Почему позволяла себя целовать? Почему поддалась неискренним ласкам? Погрузилась в пучину неведомой доселе страсти, и вот результат! Едва ли теперь уместны оправдания; впрочем, для очистки совести можно попробовать…
– Все было совсем не так! – заявила она, с вызовом выпятив грудь и нечаянно коснувшись тела Барри, что вызвало очередной приступ сердцебиения и новую вспышку желания, сменившуюся паническим ужасом.
Было ли ее чувство к этому мужчине всего лишь вожделением, этакой сексуальной манией? Неужели Уолтмен прав? Неужели она приняла приглашение, движимая лишь жаждой физической близости?
Нет! Нет! – кричал разум. Это не так! Либо все, либо ничего. Она не позволит Барри овладеть ею вот так – мимоходом! Делия отчаянно замотала головой, медные волосы рассыпались по плечам, глаза засверкали.
– Ни за что на свете я бы не согласилась провести отпуск с мужчиной ради того, чтобы переспать с ним!
Черные брови Уолтмена приподнялись, в глазах заискрился смех.
– Где доказательства?
Делия судорожно вздохнула. Невероятно… Она едва не отдалась в первый же день. Ничего странного, что он не принимает ее возражения всерьез. Как она сумеет прожить две недели в этом доме, где на стороне хозяина все преимущества? Они станут любовниками – это так же неотвратимо, как смена дня ночью.
– Что, крыть нечем? – Обхватив ее голову обеими руками, Барри впился губами в полуоткрытый от удивления рот Делии.
Увы, все повторилось: ее вновь охватил трепет. Она ненавидела себя за слабость, но не могла справиться с собственным телом, которое непреодолимо влекло к Барри.
Внезапно она поняла, что надо бежать, пока все не началось заново. Страх придал ей сил; она вырвалась, метнулась к двери, распахнула ее настежь и помчалась по коридору так, словно за ней гнались черти.
Именно в эту минуту на площадку второго этажа поднялся Майк.
Мельком увидев его ошеломленное лицо, Делия влетела в свою комнату, захлопнула дверь и привалилась к ней спиной. Придя в себя, немного успокоившись и справившись с одышкой, опустила глаза и ужаснулась – лиф купальника болтался на талии. Майк все видел!
Ее окатила волна стыда. О господи, как она посмотрит парню в лицо? Что Майк о ней подумает? Более того, что он подумает о своем отце? Боже всемогущий, как это могло случиться? Почему ее отпуск в первый же день превратился в кошмар?
