в голову, что кто-то воспримет это серьёзно… О чём я вообще думал?
Как бы то ни было, она серьезно это восприняла. Кимидори-сан увидела плакат о целях деятельности Бригады SOS, и ошибочно предположила, что мы — центр по выдаче советов, или бюро, выполняющее странные задания. Конечно, она могла понять это буквально. О! Наконец-то вспомнил, на плакате было написано: „обсуждение школьных проблем, консультации, и активное участие в общественной жизни“. В настоящий момент ничем из этого Бригада SOS не занималась. Кроме, конечно, турнира по бейсболу[42].
Однако, увидев плакат, который я случайно нарисовал, Кимидори-сан узнала про наше существование, нашла Асахину-сан, а это было несложно — они ведь обе из одиннадцатого класса, — и они пришли вместе. Похоже на правду.
Так что же у тебя за проблемы?
— Он уже много дней не ходит в школу.
Во время разговора, Кимидори-сан ни с кем не встречалась взглядом, а лишь пристально смотрела на чашку.
— Хотя он почти не прогуливает, он не пришёл даже на экзамен. Это странно.
— Ты пыталась ему звонить? — спросила Харухи. Было видно, что смеяться ей больше не хочется. Харухи начала кусать ручку.
— Да. Он не отвечает ни по мобильному, ни по домашнему телефону. Я пробовала навестить его дома, но у него было заперто. Дверь мне никто не открыл.
— Хм…хм…хммм…
Человек, который наслаждается чужими проблемами — никчёмен, но Харухи так сияла, что, похоже, готова была запеть в любой момент. Короче, её даже бездельником назвать было нельзя. Вот и всё.
— А семья твоего парня?
Кимидори-сан говорила со своим чаем. Казалось, это её натура — не смотреть в глаза во время разговора.
— Я слышала раньше, что его родители уехали в другую страну. И я не знаю как с ними связаться.
— А? А случаем не в Канаду ли? — спросила Харухи[43].
— Нет. Насколько я помню, они уехали в Гондурас.
— Го… Го… Гондурас? Понятно.
Что тебе понятно? Я даже сомневаюсь, знаешь ли ты, где эта страна находится. Э? Это чуть ниже Мексики?
— Нет никаких признаков, что он сидит у себя в комнате. Даже когда я пришла к нему вечером, там было темно. Мне страшно.
Кимидори-сан говорила безразлично, как будто читая по бумажке, закрыв лицо руками. Харухи поджала губы и сказала:
— Хм… Я понимаю, что ты чувствуешь…
Ты лжешь. Ты не можешь понять, что чувствует влюблённая девушка.
— В любом случае, это поразительно, что ты пришла к нам. Можешь сначала сказать, как ты узнала о нас?
— Конечно. Он часто говорил о вашем кружке, вот я и вспомнила.
— А? А кто твой парень?
На вопрос Харухи, Кимидори-сан промурлыкала имя этого ученика. Я почувствовал, что уже слышал его раньше. И тут же понял, что не я один. Харухи тоже свела брови.
— Кто это?
Голоском, похожим на нежный бриз, Кимидори-сан ответила:
— Он сказал, что он сосед Бригады SOS…
— Сосед?!
Харухи посмотрела на потолок. Кимидори-сан повернулась к нам с Асахиной-сан. Мы вопросительно наклонили головы. Потом она посмотрела на Коидзуми и Нагато, ни с кем не встречаясь глазами, и опять уставилась на свою чашку.
— Он — староста компьютерного кружка.
Я совсем забыл. Это тот бедный староста? Я фотографировал когда-то, как он приставал к Асахине- сан (против своей воли), а Харухи, используя этот предлог, отняла у них тогда самый новый компьютер. А потом он, плача, проводил к нам сеть. Это, конечно, был несчастный староста кружка компьютерных исследований. Нет-нет, не надо его жалеть. Раз у него есть такая подружка, этого более чем достаточно. Кстати куда я дел тот злополучный фотоаппарат?
— Хорошо, я поняла! — сказала Харухи, с лёгкостью берясь за задание. — Мы позаботимся об этом. Кимидори-сан, тебе повезло. Ты, как первый клиент, получаешь скидку. Мы решим твою загадку бесплатно.
Какая же это школьная деятельность, если ты деньги берешь? Однако, действительно ли это достойно внимания? Этот староста, или кто он там, может, просто стал хикикомори[44] . Хотя не знаю, на что он может жаловаться, с такой-то подружкой, но по-моему лучше оставить его в покое, пусть сам поправляется.
Конечно же, я этого не сказал. Кимидори-сан оставила адрес на клочке бумаги и покинула комнату двигаясь, как призрак во плоти.
Я подождал, пока Асахина-сан проводит Кимидори-сан, и лишь тогда открыл рот:
— Эй, что-то ты слишком легко приняла это задание! Что ты будешь делать, если мы не найдём разгадки?
Но Харухи лишь теребила ручку и радовалась.
— Найдём. Он, конечно, просто прячется. У него наверняка весенняя депрессия. Пойдём к нему домой, стукнем его пару раз, и вытащим на улицу. Совсем просто! — Похоже, она действительно думала, что это сработает. Честно говоря, я тоже так думал.
Я спросил у Асахины-сан, которая наливала очередную чашку чая:
— Вы с Кимидори-сан близкие друзья?
— Нет, раньше я с ней вообще не разговаривала. Она из параллельного класса, так что я с ней встречалась только на совместных занятиях.
Не лучше ли ей было бы рассказать об этом учителям или полиции, чем советоваться с нами? Нет, может, она уже разговаривала с ними, а они её проигнорировали? Вот она и пришла к Асахине-сан. Скорее всего, так и было, я думаю.
Мы не спеша пили чай. Харухи пребывала в беспричинном восторге, и, похоже, обдумывала, как лучше использовать вознаграждения за будущие расследования. Хотя до конца первого триместра оставалось ужасно мало, этот безпричинный восторг был признаком того, что не за горами вторая раздача листовок. Лучше забудь об этом.
Нагато захлопнула книжку, и, как назвала бы это Харухи, мы приступили к расследованию.
Президент кружка жил в однокомнатной квартире в жилом доме. Судя по его расположению, он был населен в основном школьниками. Трёхэтажное здание выглядело ни хорошо, ни плохо. Покрашено оно было в такой цвет, что нельзя было сказать, старое здание или новое. Обычное.
Держа в одной руке листочек с адресом, Харухи топала вверх по лестнице, а мы тихо шли прямо за ней.
— Тут, верно?
Стоя перед стальной дверью, Харухи сверила фамилию на ламинированной бумажной табличке с листочком, оставленном Кимидори-сан.
— Не знаю, сможем ли мы открыть дверь…
Нажав несколько раз на ручку двери, чтобы проверить замок, Харухи позвонила по интеркому. Должен быть обходной путь!
— Может быть попробуем через балкон? Если разбить стекло, мы сможем попасть внутрь, правда?
Мне оставалось лишь надеяться, что она шутила. Эта комната — на третьем этаже, а мы не
