— Валяй.
Значит, я спускался по лестнице в здании, где размещались кружки, и то ли споткнулся, то ли что, но я просто покатился вниз, и рухнул, приложившись головой об землю. Жмак! Тут я перестал двигаться.
Коидзуми рассказывал всё так живо, как будто бы это происходило на самом деле:
— Потом была та ещё суматоха. Нам пришлось вызвать скорую, и отвезти тебя, а ты был всё ещё без сознания, в больницу. Судзумия-сан была белее мела, я в первый раз её такой видел. Да, скорую вызвала Нагато-сан. Это её собранность спасла тебе жизнь.
— А что Асахина-сан?
Коидзуми пожал плечами и сказал:
— Вела себя так, как и следовало ожидать. Вцепилась в тебя, плакала и звала тебя по имени.
— В котором часу восемнадцатого декабря всё это произошло? На какой лестнице?
Я задавал вопросы один за другим, поскольку восемнадцатого был как раз тот день, когда мир перевернулся с ног на голову, а я начал паниковать.
— Ты даже это забыл? Сразу после полудня, как только закончилось совещание «Бригады SOS». Мы все пятеро как раз собирались пойти за какими-нибудь покупками.
Покупками?
— Ты и этого не помнишь? Слушай, ты точно не притворяешься?
— Неважно, ты рассказывай.
Улыбка на губах Коидзуми смягчилась:
— Повесткой дня на совещании стоял вопрос, хмм, что нам делать днём на Рождество. Судзумия-сан сказала, что неподалёку от её дома будет какой-то детский праздник, и «Бригада SOS» выступит там с гастрольным спектаклем. Так можно было бы найти применение костюму Санты Асахины-сан. Она бы нарядилась великолепным Сантой, и раздавала бы детям подарки. Эта весёлая затея была целиком придумана Судзумией-сан.
Ну вот, опять; чего только не придумает!
— Но было бы не слишком правдоподобно обойтись одной лишь девочкой-Сантой. Так что Судзумия- сан решила нарядить одного из нас оленем, чтобы тот привёз Асахину-сан на сцену. В итоге нам пришлось тянуть жребий… Кто, по-твоему, оказался счастливчиком? Вспоминаешь?
Ничего я абсолютно не вспоминаю. Чтобы вспомнить то, чего у тебя и в памяти-то нет, нужно быть неподражаемым обманщиком. Таких людей нужно совсем в другой больнице проверять. Хотя Коидзуми об этом говорить бесполезно.
— Ну неважно, просто знай, что счастливчиком оказался ты. Мы собирались сделать для тебя костюм оленя, и нам нужно было отправиться за кое-какими материалами. Когда мы спускались по лестнице, ты и свалился.
— Как по мне, это совершенно дурацкая история.
Услышав мою реплику, Коидзуми поднял брови:
— Ты шёл позади всех, так что никто не заметил, как именно ты упал. Мы только видели, как ты свалился, вот так, — Коидзуми изобразил, дав яблоку скатиться с его правой руки, и поймав его левой, — Попросту говоря, ты катился кубарем.
Коидзуми вернулся к очистке яблока.
— Мы бросились к тебе, но ты лежал без движенья. Судзумия-сан говорит, что видела кого-то на пролёт выше. Она заметила исчезающий краешек чьей-то юбки. Мне тоже это показалось странным, так что я провёл кое-какую разведку. В это время в здании не было никого, кроме нас. Даже Нагато её не видела. Эта девочка просто растворилась в воздухе, как привидение. Мы всё это время ждали, что ты очнёшься, и мы сможем спросить тебя, кто тебя толкнул…
Я не помню. Тогда я был уверен, что лучше всего ответить так. Это был самый обычный несчастный случай. Недосмотрел; уж не везёт — так не везёт. Наверное, на этом я и остановлюсь.
— Только ты приходил меня навестить?
А где Харухи? — хотел было спросить я, но не стал. Однако Коидзуми всё же фыркнул и сказал:
— Около тебя дежурили всё это время. Ты кого-то ищешь? Не беспокойся, мы все сидели рядом с тобой по очереди. Пока ты лежал в коме, рядом всегда кто-то был. Сейчас вот, кажется, должна подойти Асахина-сан.
Что-то во взгляде Коидзуми беспокоило меня; казалось, он не знал, что ему сказать, как человек, чью первоапрельскую шутку приняли за чистую монету. На что он намекает?
— Нет-нет, я ни на что не намекаю. Я просто завидовал тебе. Можешь считать, что это был взгляд зависти.
Чего это ты завидуешь больному, ушибившему себе голову?
— Хотя мы, обычные участники кружка, по очереди дежурим около тебя, командующая считает своей обязанностью лично следить за здоровьем своих подчинённых…
Коидзуми, изящно сняв всю шкурку с яблока, сложил из неё фигурку кролика, а затем положил на поднос в изголовье кровати.
— Судзумия-сан провела всё это время здесь. Последние три дня она никуда отсюда не выходила.
Я повернулся посмотреть с другой стороны кровати, куда указывал Коидзуми.
— …
Там она и была.
Тесно завернувшись в спальный мешок, Харухи сопела, слегка приоткрыв рот.
— Мы все волновались за тебя, что она, что я.
В его голосе сквозила такая печаль, что это напоминало какую-то мыльную оперу.
— Видел бы ты, как мучалась Судзумия-сан… Ладно, это я расскажу в другой раз. А сейчас — ты ничего не хочешь сделать?
Ну почему все так любят мною командовать?! Асахина-сан-старшая, теперь вот ещё Коидзуми… Но я не стал с ним спорить. Мне даже неохота было выяснять, кому он сидел и чистил тут столько яблок.
— Пожалуй, — ответил я.
Мне очень захотелось нарисовать что-нибудь у неё на лице[21]. Может, в другой раз у меня будет на это достаточно времени.
Я сел прямо, протянул руку и коснулся этого её с виду сердитого лица.
Её волосы ещё не отросли настолько, чтобы можно было заплести из них косичку. Я тут же заскучал по её длинным волосам. Как будто назло мне её короткие волосы зашевелились.
Харухи проснулась.
— …Ммм…хмм? — сказала Харухи, пытаясь продрать глаза, и, как только она поняла, кто щиплет её за щёку…
— Ай?!
Она тут же попыталась вскочить, но потерпела с этим оглушительную неудачу, забыв, что она застегнула себя внутри спального мешка — так что она каталась, извиваясь, как червяк. Наконец, она кое- как освободилась, наставила на меня палец и принялась ругаться:
— Черт тебя подери, Кён! Ты не мог меня предупредить, прежде, чем будить, а?! Я даже морально не подготовилась!
Совершенно невозможные запросы. Но видеть, что она сыпет проклятиями, было для меня эффективней любого лекарства.
— Харухи.
— Что?
— Слюни подотри.
Лицо Харухи на секунду дёрнулось, она поспешно вытерла губы, а затем уставилась на меня этим своим сердитым взглядом:
— Ты… Ты точно мне ничего не нарисовал?
Еле удержался.
— Хмпф. Ладно. Ничего не хочешь сказать?
Я ответил ей так, как она ожидала:
