— Я подожду, — отозвалась Джессика.
— Э-ээ… Ладно. Вы не против подождать в соседней комнате?
Джессика поднялась с кресла и направилась к двери, но, остановившись, бросила взгляд через плечо.
— Вы ведь были знакомы с моей сестрой, господин декан?
Гордон выдавил улыбку.
— Да. Чудесная девушка.
— Кэти работала у вас.
— Разбирала документы, отвечала на звонки, в общем, занималась конторскими делами, — торопливо объяснил Гордон. — Она была самым настоящим тружеником, нам очень ее не хватает.
— С ней все было в порядке?
— О чем вы?
— Не замечали ли вы чего-нибудь странного в поведении Кэти перед тем, как она пропала? — спросила Джессика, не сводя с декана взгляда.
На лбу Гордона выступили капли пота, но он не отваживался вытереть их.
— Нет, я ничего такого не замечал. А почему вы спрашиваете?
— На всякий случай. Я подожду на улице.
— Благодарю вас.
Джессика закрыла за собой дверь.
Харрисон перевел дух. Что теперь? Он вынужден отдать Джессике личное дело Кэти. Отказ вызовет подозрения. Разумеется, он не мог попросту вытащить папку из ящика и отдать ее посетительнице. Нет, он должен выждать несколько минут и спуститься в архив, чтобы «лично проконтролировать исполнение просьбы», а потом вернуться в кабинет с документами.
Зачем они Джессике Калвер? — гадал Гордон. Может быть, он что-то недосмотрел, упустил? Нет. Он был уверен в себе.
Нынешний год Харрисон провел в молитвах, надеясь, что эта история наконец завершится. Его упования не сбылись. Такие события не проходят бесследно. Они прячутся, медленно развиваются и накапливают силы, готовясь к следующему витку.
Кэти Калвер не погибла. Словно птица Феникс, она возродилась из пепла и взывает из неведомых пределов. Взывает об отмщении.
Майрон вернулся в кабинет.
— Уин звонил дважды, — сообщила Эсперанса. — Он хочет встретиться с вами, и немедленно.
— Уже иду.
— Майрон?
— Что?
— Скажите, она вернулась насовсем? — спросила Эсперанса, устремив на Майрона серьезный взгляд своих прекрасных темных глаз. — Я о Джессике.
— Нет, приехала погостить.
На лице Эсперансы появилось выражение сомнения. Майрон не стал его оспаривать. Он уже и сам не знал, что думать.
Он побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступени. Уин находился двумя этажами выше, но, попав к нему, вы оказывались как будто в ином измерении. Майрон распахнул тяжелую стальную дверь, и на него обрушился неумолчный гам. Огромный зал бурлил безостановочным движением. Его громадная площадь, словно ковром, была покрыта примерно тремя сотнями столов, на каждом из которых стояло по меньшей мере два дисплея. Перегородок здесь не было. Сотни мужчин в белых рубашках, при галстуках и в подтяжках стояли и сидели в самых разнообразных позах. Их пиджаки висели на спинках стульев. Все мужчины до единого разговаривали по телефону, порой прикрывая трубку ладонью, чтобы крикнуть что-то соседу. Они были на одно лицо и говорили одинаковыми голосами. Создавалось впечатление, будто они сделаны по одной матрице.
Добро пожаловать в контору «Лок-Хорн, инвестиции и ценные бумаги».
Все шесть этажей конторы были похожи друг на друга как две капли воды. Порой Майрону казалось, что «Лок-Хорн» занимает лишь один этаж, а лифты устроены таким образом, чтобы останавливаться на одном и том же этаже вне зависимости от нажатой кнопки.
Вдоль стен залов тянулись многочисленные кабинеты, принадлежавшие королям инвестиций, баронам ценных бумаг и прочим заправилам компании, короче говоря, Главным Шишкам. Каждый из этих ГШ имел в своем распоряжении окно и мог наслаждаться солнечными лучами в отличие от бесчисленных рабов, потевших и покрывавшихся мертвенной бледностью в искусственном свете.
Уин занимал угловой кабинет с видом на Сорок седьмую улицу и Парк-авеню — с видом, демонстрировавшим его принадлежность к самым верхам. Интерьер был отделан в старых англо-саксонских традициях. Изумрудно-зеленый ковер, темные деревянные панели, картины, изображавшие охоту на лис. Как будто Уин хоть раз в жизни видел живую лису.
При появлении Майрона Уин оторвал взгляд от бумаг и поднял лицо. Его дубовый стол весил, должно быть, чуть меньше бетономешалки. Хозяин стола изучал компьютерную распечатку, одну из бесконечных бумажных лент, расчерченных бледно-зелеными линиями. Стол был буквально завален ими. Казалось, бумага была подобрана специально под расцветку ковра.
— Как прошла утренняя встреча с нашим Джерри, джинном из телефонной трубки? — осведомился Уин.
— Джинном?
Уин улыбнулся:
— Я целый день придумывал эту кличку.
— Стоящее занятие, — заметил Майрон и рассказал Уину о свидании с Гэри-Джерри Грейди.
Уин уселся, выпрямившись и сцепив пальцы рук. Майрон перешел к рассказу о стычке с Отто Берком. Уин подался вперед и оперся ладонями о столешницу.
— Отто Берк — типичный подонок, — сказал он, тщательно подбирая слова. — Похоже, наступило время сходить к нему в гости. — Уин с надеждой посмотрел на Майрона.
— Нет, еще рано. Прошу тебя.
— Уверен?
— Да. Пообещай мне не предпринимать крайних мер.
Уин был явно разочарован.
— Ну что ж, — неохотно пробурчал он.
— Зачем ты меня вызвал?
— А! — Лицо Уина вновь осветилось радостью. — Глянь-ка на это. — Он собрал распечатки и бесцеремонно швырнул их на пол. Под распечатками пряталась стопка журналов. Верхний из них назывался «Климаксе». Подзаголовок гласил: «Удвоенное «с» — двойное удовольствие». Модный, хотя и пошловатый редакторский прием. Уин перетасовал журналы, словно собирался показать карточный фокус.
— Шесть журналов, — сказал Уин.
Майрон прочел названия. «Климаксс», «Хлыст», «Шлепок». «Оргазм тудей», «Поцелуй» и, конечно же, «Укус».
— Что это? Продукция Никлера?
— Какое блестящее умозаключение, — съязвил Уин.
— Годы тренировок. И что журналы?
— Взгляни на заложенные страницы.
Майрон начал с «Климаксса». На его обложке красовалась очередная отмеченная печатью безобразия женщина, лижущая собственный сосок. Удобная вещь — самообслуживание. Уин отметил страницы кожаными закладками. В порнографическом журнале они были столь же уместны, как сигареты в зале для занятий аэробикой.
Указанная страница показалась Майрону очень знакомой. Он почувствовал, как его желудок вновь сводит судорога.
