– Думаю, в твою матушку, – не удержалась от шпильки леди Грант.
– Тогда сама поговори с Анри! – От расстройства граф пропустил, мимо ушей реплику супруги. – Раз такое дело, если хочет, пусть уезжает сразу после ужина.
– Дорогой мой, а ты не находишь, что это не слишком любезно? Пусть решает сам. – Положив трубку, леди Грант заговорщицки улыбнулась. – Знаешь, Дороти, а эта игра начинает мне нравиться!
– Мам, ты у меня прелесть! Звони скорее Анри.
– Чего не сделаешь для любимого дитяти!
Графиня определенно вошла во вкус и, сняв трубку, с большой достоверностью сообщила гостю печальное известие, а Дороти, приложив ухо, слушала низкий чувственный голос Анри.
– Очень жаль! – говорил он с чуть заметным акцентом. – Я так хотел познакомиться с вашей очаровательной дочерью!
– Дороти тоже очень огорчена, – ответила Элизабет и, выдержав паузу, добавила: – Впрочем, вы можете взглянуть друг на друга хотя бы одним глазком.
– Одним глазком?
– Да, мой мальчик. – Графиня, как и дочь, с трудом сдерживала смех. – Спускайтесь через полчаса в розовый сад и посмотрите в окно на втором этаже. Дороти помашет вам рукой.
– Отличная мысль! А потом, с вашего позволения, мы с приятелем поедем в Лондон. Учитывая недомогание Дороти, присутствие гостей в доме обременительно.
– Ну что вы! Мы так рады, что вы к нам приехали! Прошу вас, Анри, оставайтесь на ночь, а утром поедете. Жаль, что вы зря потратили время…
– Ну что вы! Ведь я увижу Дороти хотя бы в окне, – сказал гость таким фальшивым тоном, что Дороти, давясь смехом, отстранилась от трубки и прикрыла рот ладонью.
– Через полчаса этот ловелас увидит нечто такое, что я в свои тринадцать покажусь ему симпатяшкой! – заявила Дороти, когда мать положила трубку.
– И как тебе это удастся?
– Пока не знаю, но зрелище будет не для слабонервных!
– Смотри не переиграй! И чтобы за ужином была в лучшем виде!
– Мам, я же обещала! Не волнуйся! – И она умчалась к себе.
2
Через полчаса, приоткрыв шторы спальни, Дороти увидела, как Анри входит в розовый сад. Казалось, он не замечает роскошных цветов с дурманящим ароматом: все его внимание было Приковано к окнам второго этажа. Дороти раздвинула шторы, высунулась наружу и широко улыбнулась.
Как она и рассчитывала, увидев ее, Анри невольно отшатнулся, и Дороти сжала кулаки, чтобы сдержать истерический смех. Все идет по плану: шутка удалась…
Фиолетовый шарф подчеркивал мертвенно-бледное лицо, расцвеченное крупной алой сыпью, – спасибо тальку и карандашу для подводки губ! – и эффектно контрастировал с челкой ядовито-морковного цвета, позаимствованной из перьевой метелки для пыли. Изо рта торчал частокол крупных желтоватых зубов, очки с толстенными линзами в темной роговой оправе отражали лучи заходящего солнца, придавая облику завершающий штрих.
– Жаль, что я подхватила краснуху! – скорчив скорбную физиономию, громким визгливым голосом сказала Дороти. – Как только поправлюсь, приеду к вам во Францию.
– На днях я улетаю в Калифорнию, – не слишком любезно сообщил Анри.
– Ничего! Увидимся, как вернетесь!
– Разумеется! – с трудом выдавил он и поспешно добавил: – Только я уезжаю надолго – может, на полгода.
– Жаль!.. Знаете что? Тогда я прилечу к вам в Калифорнию. Сделаю сюрприз! Обожаю сюрпризы! – И, радостно заржав, Дороти прилегла грудью на подоконник. Он назвал ее палкой? Так пусть полюбуется на ее «прелести»! Она подложила под халат подушку и теперь могла соперничать с недоеной коровой. – А вы?
Анри произвел нечленораздельный звук.
– Вы болели краснухой? – поинтересовалась она.
– Краснухой? А что? – с опаской спросил он.
– Если болели, можете подняться ко мне. Тогда не заразитесь.
– Нет! Никогда не болел краснухой! – поспешно отозвался Анри. – Дороти, прошу вас, не стойте так долго у окна, а то еще простудитесь…
– Какой вы милый! – восторгалась Дороти. – Как бы я хотела быть сейчас рядом с вами!
– Я тоже, – опустив глаза, солгал Анри и отступил на шаг.
– А что вы будете делать до ужина? – спросила она, выставив «грудь» на обозрение.
– Погуляю в лесу, – упавшим голосом ответил Анри. – До свидания, Дороти. Поправляйтесь скорее! – Не дожидаясь ответа, он стремительно развернулся и побежал прочь, словно за ним гонятся злые духи.
Дороти рухнула на стул и расхохоталась. Переведя дыхание, она выплюнула искусно вырезанные из апельсиновой корки и пристроенные под губами «зубы», сняла шарф и принялась вытаскивать из волос перья, а Дотти, сотрясаясь от смеха, попыталась запихнуть их обратно в безнадежно испорченную
