руки, небрежным мужским почерком: «Добро пожаловать, Таня. Мы тебя ждем. Встретимся за завтраком. Дуглас». Он явно каким-то образом разузнал про ее вкусы. Таня поняла, что Дуглас либо его секретарь поговорили с Уолтом, а может, даже и с Питером. Все было исполнено безукоризненно. В большой спальне ее ждал халат от Претези и изящные тапочки ее размера – еще один подарок от Дугласа. И, к изумлению Тани, в спальне на стене висели в серебряных рамочках фотографии ее детей. Теперь Таня не сомневалась, что они говорили с Питером, и он предоставил фотографии. Но сам Питер не сказал ей ни слова, чтобы не испортить сюрприз. Они сделали абсолютно все, что только можно, чтобы Таня почувствовала себя как дома, – вплоть до вазы с конфетами «М&М» и «Сникерсами» и выдвижного ящика, заполненного карандашами, ручками и всеми мыслимыми письменными принадлежностями. Даже не приняв еще окончательного решения, Таня начала работать над сценарием, а сегодня вечером она собиралась внимательно просмотреть написанное – ведь на завтрашней встрече они наверняка захотят его обсудить. Таня еще исследовала бунгало, когда принесли ее сумки и одновременно с этим зазвонил мобильный. Это был Питер – они все еще находились в пути.
– Ну как? – усмехнувшись, поинтересовался он.
– Они тебе звонили? Наверняка должны были звонить!
Даже Уолт не знал ее вкусы настолько хорошо. Только муж и дети.
– Звонили? Да они прислали мне целый вопросник! Просто зубодробительные вопросы! Они хотели знать все, вплоть до твоего размера обуви.
Судя по голосу, Питер ликовал. Ему было приятно, что к его жене проявили такое внимание. Она это заслужила, и Питер хотел, чтобы она насладилась своей новой жизнью.
– Они подарили мне дивный халат и мягкие тапочки, и конфеты, и всю косметику, которой я пользуюсь! – Таня счастливо засмеялась. – Они даже не забыли про мои духи. И про всякие вкусности, которые я люблю.
Это была своего рода охота за сокровищами – найти все, что для нее здесь приготовили. На кровати обнаружилась атласная ночная рубашка и к ней еще один халат, а на тумбочке у кровати – стопка книг ее любимых авторов.
– Жаль, что здесь нет тебя, – сказала Таня со вздохом, – и детей. Они были бы в восторге. Я просто дождаться не могу, когда вы приедете и все это увидите.
– Когда захочешь, солнышко. Как ты думаешь, они и мой размер обуви захотят узнать? – пошутил Питер.
– Должны. Ведь ты – их герой. Если бы не ты, меня бы здесь не было.
– Я рад, что они тебя так встретили. После этого жизнь в Россе покажется тебе слишком серой. Возможно, мне следует начать тоже покупать тебе конфеты и духи, а то ты не захочешь возвращаться домой, – сказал Питер.
– И все равно я предпочла бы оказаться сейчас дома, – сказал Таня, оглядываясь по сторонам и переходя из комнаты в комнату. – Я бы не раздумывая променяла всю эту роскошь на Росс. И не надо мне ничего покупать. Мне нужен лишь ты сам.
– И ты мне, солнышко. Наслаждайся моментом. Это же все равно что побыть немного Золушкой на великолепном балу.
– Ты прав, но ощущения странные. Теперь я понимаю, почему людей так все это прельщает. Но все как будто ненастоящее. Все твои любимые вещи, шампанское, конфеты, цветы. Наверное, так они принимают кинозвезд. Когда я писала мыльные оперы, ко мне так не относились. Разве что пару раз приглашали на обед. Как дорога?
– Нормально. Девочки заснули. Я выключил музыку, и теперь никто не вопит.
Таня засмеялась, представив себе эту картину, но тут же ее смех смолк.
– Смотри, как бы и ты не заснул. Может, тебе стоит все же включить радио.
– О нет, только не это! – простонал Питер. – Тишина – это так замечательно! Я готов поклясться, что они оглохнут к совершеннолетию. А я, кажется, уже оглох.
– Если устанешь – останови машину или попроси кого-нибудь из девочек подменить тебя.
– Со мной все в порядке, Тан. А чем ты сейчас собираешься заняться?
Питер пытался представить себе Таню в новой для нее обстановке. Но вряд ли это ему удастся. Все здесь было словно в кино. Внезапно Таня почувствовала себя светской львицей, невзирая даже на свою футболку и джинсы, уютно устроившейся в бунгало роскошного отеля «Беверли-Хиллз».
– Не знаю. Может, приму ванну с джакузи – спасибо тебе большое за ванну!
Таня рассмеялась: когда она рассказывала Питеру обо всем вокруг, голос у нее звенел как у восторженной девчонки. Бунгало было обставлено куда роскошнее, чем их дом в Россе. Их ванная комната за шестнадцать лет несколько поблекла; они все поговаривали, что надо бы ее отремонтировать, да так и не собрались. Здесь же все было новенькое и куда более роскошное, чем они могли бы себе позволить.
– А потом обновлю халат и тапочки и закажу что-нибудь в номер.
Таня не была голодна, но в этом было некое удовольствие, особенно во внимании к мелочам, а подарки были недешевы. Она только что обнаружила небольшую серебряную коробочку с ее инициалами, а в ней именно те скрепки, которыми она обычно пользовалась. Они не упустили ничего. Но больше всего Таню тронули оправленные в рамочки фотографии Питера и детей. Они согрели ее сердце и помогли хоть на минуту почувствовать себя дома. А еще полдюжины фотографий привезла она сама. Таня расставила их на тумбочке и на рабочем столе. И теперь могла любоваться ими в каждой комнате.
– Я с нетерпением жду, когда ты приедешь. Мы можем сходить поужинать в «Спаго» или еще куда- нибудь, или остаться тут в постели. На самом деле эта идея куда более привлекательна.
В отеле тоже был превосходный ресторан. Но больше всего Тане хотелось очутиться в постели с Питером. Они занимались любовью еще сегодня утром, и все было замечательно. Так всегда и было с самого начала, а с годами становилось все лучше. Таня дорожила каждой минутой их близости, той неповторимой атмосферой интимности, которую они оба сумели создать.
