Впереди два официально уполномоченных
По расчёту генерального штаба, в который входили Эраст Петрович и Скотт, хитрость должна была сработать. Если расположить «пехотинцев» по внешнему кольцу блокады и не велеть высовываться. Лишь бы до боя не дошло.
Фандорин был сосредоточен и хмур – ощущал бремя ответственности за пацифистов, которых, что ни говори, вовлёк в чертовски опасное дело. Зато Маса на своём пони сиял, как полная луна. Ему всё нравилось: и ковбойский наряд, и чудесный пейзаж, и прогулка на свежем воздухе, а более всего – маршальская звезда. Он битый час провозился с двумя этими жестянками, и теперь они сверкали так, что смотреть было больно.
Пара, следующая за рыцарем Печального Образа и его жизнерадостным оруженосцем, выглядела примерно так же: «пинк» бледен и мрачен (правда, не от моральных страданий, а с похмелья); негр весел и улыбчив – днём привидения спят, а бандитов Уош не боялся. Участие Рида в экспедиции обошлось Эрасту Петровичу в два броска костей. После первого чернокожий лишился своих ста долларов, после второго оказался в числе добровольцев, сотню же получил обратно, в утешение.
Однако ещё на середине дороги план кампании затрещал по швам.
Уошингтон Рид, напевавший какую-то легкомысленную песенку, вдруг замолчал и соскочил с лошади.
Нагнулся к земле, ткнул дрожащим пальцем в отпечаток подковы.
– Глядите! Квадратные гвозди! Здесь проехал Безголовый! Недавно!
Скотт присел на корточки, потрогал след пальцем.
– Большая лошадь. А с чего ты взял, что это Безголовый?
– Знаю…
Рида всего трясло. Лицо посерело.
– Он заодно с Чёрными Платками!
Плохо дело, понял Эраст Петрович и с наигранной бодростью воскликнул:
– Отлично, сшибём двух птичек одним камнем!
Уош попятился.
– Только без меня. Воевать с Безголовым я не подряжался. Пегги, старушка, уходим!
Не слушая уговоров, он понёсся вниз по тропе. Серая лошадь потрусила сзади.
– Эй! – крикнул Эраст Петрович. – Может, кинем кости? Поставлю что хотите!
Из-за поворота донеслось:
– Изыди, сатана!
Так фандоринская кавалерия сократилась на четверть.
Боевого духа отряду это происшествие не прибавило. Тем не менее двинулись дальше.
По узкой горной тропе
– Дамы и г-господа! Каждому из вас присвоен номер. Чётные бегут вправо, нечётные влево. По краю всего открытого пространства расположена гряда больших камней. Прячетесь за них по двое – по трое, выставляете наружу палки и ни в коем случае не высовываетесь. Что бы ни происходило. П-понятно?
– Я-асно! Поня-атно! – отозвался нестройный хор, в котором старательнее всего звучали женские голоса.
У Эраста Петровича защемило сердце от нехорошего предчувствия. Однако менять план было поздно.
– Вперёд! – сказал он конным, доставая белый платок.
Самый рискованный момент операций был сейчас. Если часовой, увидев трёх всадников и рассредоточивающихся за их спиной пехотинцев, откроет пальбу, могут быть жертвы. Вся надежда на белый флаг.
Фандорин поскакал вперёд, изо всех сил размахивая платком и крича:
– Не стреляй! Не стреляй! Мы хотим говорить!
Часовой выстрелил, но, кажется, не по парламентёрам, а в воздух – подал сигнал тревоги.
– Всё! Спешиваемся! – догнал Скотт, показывая на большой валун, расположенный в центре плато.
Это было обговорено заранее, все трое выпрыгнули из сёдел. Скотт гикнул на лошадей, и те припустили назад. Они больше не понадобятся.
Прижавшись к нагретой солнцем поверхности камня, Эраст Петрович оглянулся и облегчённо вздохнул.
Первый этап операции прошёл без сучка без задоринки.
