– Конечно. – Девушка очаровательно улыбнулась. – Накоплю побольше подарков вроде этого. Тут есть два-три очень милых молодых человека. Выберу какого-нибудь одного, посимпатичнее. И сбегу с ним. В жизни столько всего интересного!
Эраст Петрович смотрел на расчётливую красотку с отвращением. Ай да сон Веры Павловны. Далеко же упало яблоко от прекраснодушной яблони. Ради того чтобы спасти эту хищную стервочку, потрачено столько усилий, лишились жизни несколько человек, в том числе бедняга Скотт, так и не добравшийся до благословенных мест, где люди ходят по улицам без кобуры на поясе.
Средневековый самурай разрубил бы распутницу надвое и счёл бы, что совершил благое дело. Фандорин же ограничился тем, что сделал шаг назад.
Настя поняла его движение неправильно.
– Но я переменю план, если вы пообещаете взять меня с собой, – проворковала она, – С таким человеком, как вы, я пойду на край света. Даже полезу в подземелье с летучими мышами.
– Нет уж, оставайтесь. – Он запнулся. – Желаю вам… интересной жизни, сударыня.
Маса уже нетерпеливо сопел за дверью.
– Где барышня? – спросил он. – Её придётся нести на руках.
– Не п-придётся. Мы уходим одни.
Фандорин быстро двинулся вглубь пещеры, где, по словам Насти, должна была находиться галерея. Но слова, прозвучавшие за спиной, заставили его остановиться.
– Это хорошо, господин. Потому что нести двоих – слишком тяжело даже для такого выносливого человека, как вы.
Японец стоял, прислонившись к стене и держа раненую конечность на весу. Он был очень бледен и слегка пошатывался.
– Мне жаль, господин, но я совсем не чувствую ногу. Прошу позволения опереться на ваше плечо.
Вернувшись, Эраст Петрович обхватил Масу за талию, и, полуковыляя-полупрыгая, они устремились в тёмные недра рудника.
Недлинный, тускло освещённый коридор привёл к шахте, уходившей вертикально вниз. Туда спускалась крепкая деревянная лестница с перекладинами. Вдоль неё были протянуты два каната, закреплённые на шкиве. Подъёмное устройство, оставшееся с прежних времён?
Маса повеселел.
– Очень хорошо, господин. Я смогу передвигаться сам. Он пролез между двумя перекладинами, оказался под лестницей и повис на руках. Потом быстро-быстро, по-обезьяньи цепляясь, заскользил вниз. Эраст Петрович, спускавшийся обычным образом, то есть при помощи ног и спиной вперёд, сразу же отстал.
Лестница закончилась площадкой из досок, под которой начинался новый пролёт.
Темно не было. На стене колодца, с равными промежутками, были подвешены масляные лампы, дававшие неяркий, но ровный свет.
Спустившись ещё на несколько ярусов, Фандорин остановился и прислушался к звукам, доносившимся сверху. Судя по гулкому эху, бандиты уже проникли в верхнюю пещеру.
– Господин, спускайтесь скорее! – донеслось снизу. – Здесь так красиво!
В каком смысле? Эраст Петрович заглянул в люк, но ничего кроме уходящих вниз перекладин не увидел.
Продолжил спуск и ещё через три пролёта наконец ступил на каменный пол.
Маса стоял на одной ноге, светя во все стороны снятой с крюка лампой.
– Смотрите, смотрите! – всё повторял он.
Довольно просторная камера, судя по свежим следам от кирок, была вырублена в скале совсем недавно. Но внимание Фандорина привлекли не рубцы на камне и не груды сколотой породы.
По всей высоте одной из кварцевых стен, празднично посверкивая, поднимался диковинный кустообразный узор – будто кто-то выложил из фольги неопалимую купину.
Вдоль стен были сложены штабелем ящики – одни высокие, другие плоские.
Маса снял крышку с плоского и радостно воскликнул:
– Динамит! Много!
Он сунул в карманы пару шашек, не забыл прихватить и фитили, довольно приговаривая:
– Это хорошо, это нам пригодится.
Фандорин наклонился над одним из высоких ящиков, незаколоченным. Там был не динамит, а холщовые мешочки – небольшие, но удивительно тяжёлые.
Лестница наверху угрожающе загрохотала – по ней спускались люди, много.
– Сколько патронов осталось в вашем маленьком пистолете, господин? – спросил Маса.
Откинув барабан, Эраст Петрович пересчитал:
– Только три.
– Этого нам не хватит. У меня оружия совсем нет. А драться я могу, только если ко мне близко подойдут. Давайте скорей искать ход, господин. Если он тут есть.
