Палмер.
– А по какому же ещё? Именно этим путём и добираются до Бата.
– Только не лорд Беркли, – отрезала она. – Во-первых, двадцать восемь лет назад, когда он в последний раз выходил из дому, никакой конки ещё не было. Во-вторых, отправляясь к
Батлер почесал бакенбарду.
– Что ж, я привык верить вашему чутью. Пойду протелефонирую старшему инспектору Додду. Однако помяните моё слово: живым старого графа мы больше не увидим. Валяется где-нибудь, бедняга, с перерезанным горлом, а колье потом вынырнет у скупщика краденого. Или, того хуже, распилят на камешки, продадут поодиночке, и «Млечному Пути» конец…
– Нет, это никуда не годится, – задумчиво проговорила мисс Палмер, когда дворецкий удалился. – Зона поиска слишком велика. Пока полиция всю её прочешет, бедный Джеффри подхватит воспаление лёгких – ночи-то холодные, а он в одном халате. Конечно, он никогда меня не любил, а в детстве и частенько обижал…
Казалось, она колеблется.
– Придётся пройти через сад, а там это ужасное животное… Хотя мисс Флейм, пожалуй, будет пострашнее леопарда. Вдруг она и меня спустит с лестницы? С другой стороны, я стольким обязана отцу Джеффри. И так давно не ездила по железной дороге… Что бы посоветовали мне вы, мистер Фандорин?
– Прежде чем я позволю себе д-давать советы, я хотел бы кое-что уточнить. Насколько я понимаю, мисс Флейм и поминавшаяся ранее
– Всё так. История самая тривиальная, разве что за исключением финала. Выпейте чашечку чаю и съешьте крекер, а я пока расскажу вам о женщине из Бата. Много времени это не займёт.
От печенья Эраст Петрович вежливо отказался, чай помешал ложечкой и приготовился слушать.
– С Джеффри стряслось то, что довольно часто происходит с пятидесятилетними мужчинами, которые прожили свою жизнь скучно и рассудительно. Человек он был чопорный и в то же время довольно грубый, что часто сочетается в людях, обладающих положением и богатством. Всегда уверен в своей правоте, примерный прихожанин, глава Общества борьбы с безнравственностью и прочее, и прочее. Вдруг с лордом Беркли, как в своё время с его отцом, случился удар – довольно лёгкий, так что в скором времени Джеффри совершенно оправился, но что-то в нём сдвинулось. Полагаю, он впервые ощутил, что смертен и что жизнь более или менее прошла мимо. Мы, женщины, обычно переносим это открытие легче, – заметила мисс Палмер с лёгкой, печальной улыбкой. – Правда, в пятидесятилетнем возрасте у нас меньше возможностей, как это называется,
– У нас говорят «Седина в бороду – бес в ребро», – кивнул Фандорин.
– Вот-вот. Цветущая юная особа по имени Молли Флейм выступала на Батском курорте в аттракционе: показывала фокусы, клала голову в пасть льву, а более всего привлекала публику своим несравненным танцем на канате. Сама я его не видела, но мне рассказывали, что несравненность этому номеру обеспечивали не столько изящные па, сколько тесно облегающие панталоны танцовщицы. – Хозяйка целомудренно потупилась. – Коротко говоря, лорд Беркли, недавний столп общества, потерял из-за мисс Флейм голову. Поначалу ещё как-то пытался соблюдать приличия и конспирацию, но потом совсем сошёл с ума: осыпал её цветами и подарками, выкупал все места в зрительном зале, чтобы наслаждаться пресловутым танцем в одиночестве, и так далее. Хорошо, леди Беркли в ту пору была ещё жива, иначе Джеффри наверняка женился бы на своей циркачке. Однако он придумал кое-что в некотором роде ещё более скандальное. В один прекрасный день собрал членов семьи, объявил, что любит мисс Флейм больше жизни и, раз уж не может соединиться с ней на этом свете, будет неразлучен со своей пассией по ту сторону гробовой доски. Можете себе представить, что это была за сцена. Бедняжке миледи четырежды подносили нюхательную соль. Но самое главное Джеффри приберёг на конец. Нотариус огласил завещание, согласно которому мисс Флейм должны были похоронить рядом с графом в родовой усыпальнице. Если наследники не исполнят воли покойного, то всё имущество, не входящее в майорат, достанется Имперскому фонду вдов и сирот. Кроме личных банковских счётов милорда в эту категорию попадал и «Млечный Путь», главное сокровище Беркли.
– Благодарю. – Эраст Петрович принял вторую чашку и движением руки попросил не наливать молока. – Очень любопытно.
– Естественно, состоялся семейный совет – тайком от графа. Признать отца недееспособным или опротестовать завещание возможным не представлялось, документ был составлен с соблюдением всех формальностей. Утешились тем, что лорд ещё крепок, проживёт долго, со временем наверняка остепенится и откажется от своей шокирующей затеи. Но у Джеффри были иные планы. Пока его домашние шептались между собой, он отправился в Бат. В чём именно состояли его намерения, неизвестно, однако не вызывает сомнения, что они были самые решительные. Сумасброда нашли на улице, возле квартиры мисс Флейм, и в кармане у него лежал заряженный пистолет.
– Что значит «нашли»?
– Его сразил второй удар, гораздо сильнее первого. С того дня, вот уже двадцать восемь лет, Джеффри пребывает в помрачённом рассудке. Был ли он тогда у мисс Флейм, или приступ сразил его на пороге её дома, неизвестно. Сама она молчит. Вступать в какие-либо переговоры с родственниками больного отказалась, причём в свойственных ей энергичных выражениях. Вот и вся история.
– Так что же, «шокирующее завещание» по-прежнему в силе?
– Конечно. Утратив «трезвую память и здравый рассудок», завещатель лишился возможности его переменить.
– И документ, вместе с ожерельем, лежал в сафьяновом п-портфеле? – Эраст Петрович задумался. – Что ж, в этом случае, наверное, лучше съездить в Бат и попытаться разговорить госпожу Флейм.
– Вы тоже так полагаете? – упавшим голосом спросила мисс Палмер. – Боже, как мне этого не хочется! Но если б мы делали лишь то, что нам нравится, и отказывались делать то, к чему призывает долг, человечество до сих пор ходило бы без штанов. Что ж, я пройду мимо леопарда и даже не побоюсь сунуть
