Эраст Петрович вспомнил рассказ мисс Каллиган об учтивости её жениха и его невероятном миролюбии. Надо думать, подобным образом Тэд Рэттлер ведёт себя только в чужом городе, где его никто не знает и где за меткую стрельбу по живой мишени можно оказаться на виселице. Ну, а здесь все свидетели заранее на его стороне, так что церемонничать считает излишним.
С изысканным поклоном, вызвавшим восторженный смех у публики, ревнивец осведомился:
– Вы сами-то, сэр, тряпка или не тряпка?
Злясь на себя за идиотскую задиристость, Эраст Петрович молчал.
– Помалкиваете? Значит, тряпка?
– Ещё какая, – махнув на все рукой (всё равно уж не исправить), беззаботно ответил Фандорин и поднялся из-за стола. – Увижу где-нибудь грязь – и вытираю. Чтоб чисто было.
Кто-то громко хмыкнул – кажется, местный пинкертон, по-прежнему сидевший у двери.
– Ого! Ещё одно оскорбление! – Рэттлер повернулся к «пинку», изображая растерянность. – Что скажешь, Мел? Ты в таких делах авторитет, ну и вообще почти что слуга закона.
– Наверно, две шляпы. Если хочешь, возьми мою, – задумчиво ответил Скотт. – Ты оскорблённая сторона – значит, тебе и раскладывать.
Эти загадочные слова Теда полностью удовлетворили.
– Что ж, мистер Большой Рот, берите свою мортиру и милости прошу прогуляться.
Забияка, насвистывая, вышел первым. Кто-то из ковбоев кинул Эрасту Петровичу «герсталь».
Все патроны были на месте. Боек не повреждён. Ствол в порядке. Барабан вращается.
Кажется, дело шло к дуэли, или как у них тут называется, когда два идиота-самца пытаются пристрелить друг друга из-за самки.
Ничего, сказал себе Фандорин. Продырявлю жениху руку. До свадьбы заживёт.
Все выжидательно смотрели на чужака.
Хозяин, добрая душа, подошёл и шепнул:
– За стойкой – дверь во двор.
Остальные были менее милосердны.
– Надо сказать Рону-гробовщику, что у него нынче будет работёнка.
– Эй, красавчик, тебя хоть как звали-то?
– Эраст Фандорин, – сказал он, надевая цилиндр перед ущербным зеркалом.
– A
Пора было кончать этот балаган.
Эраст Петрович вышел на улицу и увидел, что Тед Рэттлер, змей гремучий, куда как непрост.
Две шляпы, исполнявшие роль барьеров, были разложены очень далеко одна от другой – по меньшей мере шагах в сорока. Для самовзводного «Смит-энд-вессона», висевшего на поясе у оппонента, дистанция нормальная. Но для короткоствольного городского револьверчика, рассчитанного на скоростной огонь, такое расстояние за пределами прицельного огня. Уже в третий раз за последние дни «герсталь» оказывался не на высоте. Неамериканское это оружие, придётся обзавестись чем-нибудь помощнее. Если, конечно, будет такая возможность.
Судя по обманчиво расслабленной стойке, по небрежному шевелению пальцев правой руки (разгон кровоснабжения перед стрельбой), Рэттлер был опытным и хладнокровным противником.
На террасу салуна высыпали зрители. Можно было попросить револьвер у кого-то из них, но, судя по выражению лиц, никто не даст. Гремучий Тед – их кумир. Пастухи пришли посмотреть, как он пристрелит заезжего франтика с Востока. Будет о чём посудачить в салуне и на ранчо. Как минимум на неделю разговоров хватит.
Мелвин Скотт взял на себя обязанности то ли судьи, то ли секунданта. К этой роли ему, похоже, было не привыкать.
Зачем-то вынув один из двух револьверов и целясь куда-то вверх, он объявил:
– Как звякнет, чувствуйте себя свободными, джентльмены. Бегайте, прыгайте, палите. Просьба не попадать в зрителей и не вышибать стекла.
Из окон торчало множество физиономий, на всех одинаковое выражение предвкушения и жадного любопытства.
Со второго этажа гостиницы «Грейт-Вестерн» на Эраста Петровича смотрел слуга-японец. Приподнял одну бровь. Это означало: не нужна ли помощь, господин?
Фандорин сердито дёрнул плечом: пошёл к чёрту. Тогда Маса уселся на подоконнике поудобнее, достал маленькую трубочку и стал набивать её японским табаком, похожим на мелко рубленный конский волос.
Выход был только один – сократить расстояние. Рваными движениями, уклоняясь от пуль, приблизиться к противнику шагов на пятнадцать, а там и стрелять. Хуже всего, если Рэттлер начнёт палить с бедра, не целясь – так можно нарваться на слепую пулю. Самое безопасное – тройной кувырок вперёд, но один костюм уже безвозвратно погублен, не хватало ещё испортить последний. Пожалуй, лучше рискнуть. Куда всё-таки целится Мелвин Скотт? Не в ворону же?
Ударил выстрел, тут же заглушённый гулким и не лишённым приятности «Боммм!» – это свинец попал
