в колокол, висящий на башне, которую Эраст Петрович поначалу чуть было не принял за церковь.
Поединок начался.
Не сводя глаз с правой руки Теда, Фандорин приготовился к рывку. Он уже ни о чём не думал, два лишних Поводыря ушли в тень, остался только один, и он своё дело знал.
Однако Рэттлер стрелять не торопился. Всё понятно: хочет, чтобы первым из своего пугача выпалил враг – потом на судебном разбирательстве это учтут.
Шаг вперёд. Ещё один. Ещё.
Кажется, Гремучий разгадал тактику. Кисть руки сделала молниеносное движение, и в ней оказался револьвер. Но выстрела по-прежнему не было. Ствол чуть-чуть двигался, в такт неравномерным, то вправо, то влево, шажкам Фандорина.
Скверно. Этот Отелло ещё опасней, чем показался на первый взгляд. Ни на какие пятнадцать шагов не подпустит. Придётся всё-таки пачкать чёрный костюм. А пыль у них тут красная, с примесью глины, Маса вряд ли отчистит.
Он сдёрнул с головы цилиндр, мять который уж точно было ни к чему, и швырнул в сторону. Тот взлетел вверх, описал дугу и приземлился бы точно на подоконнике около Масы. Но Рэттлер двинул дулом, изрыгнул из него клок пламени, и головной убор, кувыркнувшись, упал с дырой в тулье.
Мерзавец! Второй лондонский цилиндр за четыре дня!
Вокруг зашумели, захлопали. На сосредоточенном лице Гремучего мелькнула короткая самодовольная улыбка.
Пора!
Ещё мгновение, и взбешённый Эраст Петрович ответил бы на фокус с простреленной шляпой своим собственным трюком, ещё более эффектным: вряд ли в Сплитстоуне видали тройное сальто с зигзагообразной траекторией и стрельбой из положения «вверх ногами», но в это мгновение сзади донёсся бешеный стук копыт и отчаянный крик:
– Тед! Тедди! Не смей!
У Рэттлера отвисла челюсть, рука со «смит-вессоном» опустилась.
По улице, оставляя за собой клуб пыли, неслась галопом мисс Каллиган. Всадница вздыбила коня между противниками и завертелась на месте.
Барышня успела переодеться. Вместо шёлкового платья – куртка и штаны, вместо шляпки – белое сомбреро. Поразительно, но даже этот несуразный наряд был ей к лицу.
– Вы же обещали не соваться в «Голову индейца»! – с упрёком крикнула кавалерист-девица Фандорину. – Слово джентльмена давали, эх вы!
– Да я, с-собственно…
– А тебя, идиот проклятый, я разлюблю, так и знай! – не слушая, закричала Эшлин на жениха. – Ты мне что обещал? Какие вы все, мужчины, брехуны! Скажу папе, и вышибет тебя с ранчо! Только рад будет!
– Эш, ты чего? Ты чего? – забормотал Рэттлер, пятясь от оскаленной конской морды. – Я же только…
– Молчи, дурак! Видеть тебя не хочу!
Зрители наблюдали за тем, как милые бранятся, с точно таким же жадным любопытством, как перед тем за дуэлью. Очевидно, с развлечениями в Сплитстоуне и в самом-деле было совсем паршиво.
А Эрасту Петровичу девушку было жалко. Могла бы найти: себе жениха и получше, чем этот гремучий гад.
Сзади кто-то тронул его за плечо.
Это был секундант, стрелок по колоколам, владелец «бакалейки» и по совместительству местный агент Пинкертона.
– Ну, раз вы сегодня не умерли и поживёте у нас ещё какое-то время, лучше заменить вашу игрушку на что-нибудь более основательное, – вежливо сказал он, показав на «герсталь». – В «Генеральном магазине» Мела Скотта вы найдёте всё, что вам может понадобиться для выживания и комфорта. Любое оружие, седла, сбруя, мясные консервы, динамит, одежда для…
– У меня з-записка от мистера Роберта Пинкертона, – перебил его Фандорин.
Скотт оглянулся по сторонам. Взял собеседника за локоть.
– Я сразу почуял, что вы тут неспроста. Отойдём-ка. Здесь слишком кричат.
Прочитал короткое письмо, озаглавленное «Всем штатным и резервным агентам», дважды. Прищурившись, поглядел на Эраста Петровича.
– Нужно было сразу ко мне. По крайней мере, я бы посоветовал вам не задирать Рэттлера. Тут сказано: «любое содействие». Чем могу помочь?
– Экипируйте меня получше. Не как чужака, с которого лишь бы содрать побольше денег, а как т- товарища и коллегу. Я в этих краях человек новый, поэтому полагаюсь на вас.
«Пинк» почесал кончик носа.
– И только?
– Пока всё. Может быть, позже обращусь и за профессиональной помощью. Если задача окажется труднее, чем я п-предполагаю.
В глазах Скотта блеснули весёлые огоньки, но комментариев не последовало.
