– Ах, Даниэль. Просто ты привык брать на себя ответственность. Ты ведущий, а я ведомый. Я работал на тебя многие годы, чтобы менять наш стиль сейчас. Я не возражаю, в самом деле. Где сейчас мальчик?
– В доме миссис Андерсон. Это медсестра у доктора Джеррита. Она оставит его у себя до тех пор, пока ей не придется снова идти на дежурство. Кстати, эта миссис Эфридж, которая хочет взять мальчика, – настоящая суфражистка. Считает, что женщинам нужно разрешить голосовать.
– И я так считаю, – сухо прокомментировал Ян. – По крайней мере, некоторым женщинам.
– Некоторым женщинам, вроде мисс Виктория Тревильон?
– Разумеется, нет. Виктория не должна заниматься политикой. Она представляет собой тип женщины, которым нужен мужчина, чтобы заботиться о ней.
– Мужчина вроде тебя, Ян?
– В самом деле, Даниэль! Может быть и так. Виктория – впечатлительная молодая леди, которой отец предоставил слишком много свободы. Я уверен, что я просто интересная загадка для нее. Чего она может хотеть от такого скучного старика как я?
– Действительно, нельзя представить, почему бы вдруг леди должна хотеть богатого, красивого, преданного человека себе в мужья, Ян?
– В мужья? – как эхо повторил удивленно Ян. – Постой минутку. Просто потому, что я имел счастливый случай обедать с леди в течение двух вечеров…
– И пригласил ее покататься в лодке, покататься на велосипеде, и на долгую прогулку в глухие уголки парка, без ее мамаши или другого компаньона? Это не кажется тебе некоторым отступлением от условности, Ян? – Даниэль скрыл улыбку в вопросительно-отцовской интонации.
– Кроме того, что она чувствует себя неудобно с посторонними людьми, ее мать слегка приболела. Виктория объяснила мне это. И я верю, что ее мать думает, будто служанка Виктории сопровождала нас весь день.
– А почему же она не сопровождала?
– Ну, Виктория уверена, что я никогда не скомпрометирую ее репутацию. Кроме того, ее служанка слишком глупа. От Виктории нельзя ожидать, что она будет терпеть при себе целый день эту девицу. Я хочу сказать, что служанка даже не умеет кататься на велосипеде.
– Не ездит на велосипеде? Ха-ха! Конечно. Не сомневаюсь, что ей нельзя доверить и голосование, правда?
– Разумеется, нет. – Облегчение Яна от перемены темы было более чем очевидным. – Но я считают, что есть женщины, которые могут быть достаточно сведущими для того, чтобы участвовать в избирательной кампании, – поспешил он добавить. – И таких женщин уже немало.
– Да, – серьезно согласился Даниэль, – например, Порция. Если ей заняться политикой, она сможет стать президентом. Ты не видел, как она управляется с мужчинами? Белле она тоже понравилась бы.
– Не сомневаюсь. Но Порция – не благородная дама, а простая девчонка, Даниэль. И я думаю, если в роли этого мужчины ты видишь себя, ты забываешь, как далеко ты зашел.
– Может быть, ты и прав, Ян. Жизнь далеко не так забавна, как должна быть, Ян.
Даниэль вышел на террасу и бросил взгляд через вершины деревьев по направлению к общежитию:
– Я всегда бросал вызов судьбе, рисковал. А теперь все это осталось в прошлом… Богатство дает какие-то гарантии, но это дьявольски скучно.
– Это просто потому, что у тебя сузилось поле деятельности, – спокойно сказал Ян. – Вот почему ты занялся уголовным расследованием для братьев Пинкертон. На самом деле тебе не нужен ни риск, ни деньги. Ты просто сидишь и ждешь, зная, что рано или поздно преступники сами заглотят крючок.
– Я удачлив. Но риск, Ян, риск – вот что делает жизнь интересной, азарт и самонадеянная ответственность за свои поступки. Сейчас нам успех сопутствует только в том риске, который мы преодолеваем, решая, какой сюртук надеть.
– Может быть, есть такие, кто рискует, не думая о последствиях, – заметил Ян с нотой сожаления в голосе.
– Да? Ты можешь конкретно кого-нибудь назвать?
– Да, Эдвард Делекорт. Он, кажется, увлекся Фаиной Макинтош, и я немного беспокоюсь за девушку.
– Ах, Ян, ты не прав. Что страшного случилось с Эдвардом и Фаиной? Они явно увлеклись друг другом. Это так естественно. Он всерьез намерен жениться на ней, как только они смогут уладить проблему труппы, остающейся без ведущей актрисы.
– Ты это точно знаешь?
– Абсолютно, Эдвард приходил ко мне утром после их свидания и просил меня освободить Фаину от ангажемента.
– Тогда почему ты до сих пор участвуешь в этой игре?
– О, Фаина вовсе не моя невеста, – с улыбкой произнес Даниэль. – Порция – вот та женщина, с которой я обручился.
Окно общежития Чатаквы было темным. Даниэль испытывал чувство досады. Что он за глупец? Совсем не проблемы актерской труппы, и не похитители драгоценностей, и не бездомный мальчик занимали его мысли, мешали сосредоточиться и заставляли шагать по террасе взад и вперед. Причиной была Порция. С тех пор, как поцеловал ее, он постоянно находился в почти забытом, необузданном волнении.
Ребенком он частенько наблюдал за работой искателей золота. Они неистово работали, не замечая
