— Выспался?
— Не-а, — после громкого зевка признался я. Ещё раз зевнул и спросил: — Мне звонили?
— Михей. Часов в девять.
— Обрадовал его?
— Обрадовал. Кстати, прикольная штуковина. — Ашгарр кивнул на Чашу долголетия, что стояла на разделочном столе. — Посмотри, как булькает.
Булькал гранатовый сок, которым Ашгарр наполнил старинный сосуд до краёв. Сок исходил на пузыри и плевался так, будто кипел. Но при этом (я не преминул попробовать) оставался холодном. На вкус — сок как сок, ничего особенного, но через несколько секунд я почувствовал, что бодрит конкретно.
Ополоснув Чашу под струёй тёплой воды, я тщательно протёр её сухим полотенцем и закинул в целлофановый пакет.
— Да, забыл совсем, — не отрываясь от экрана, вдруг сказал Ашгарр. — Альбина же ещё звонила.
— Чего хотела?
— Не знаю. Сказала, потом перезвонит.
— Ясно. А больше никого не забыл?
Ашагрр понимающе хмыкнул, после чего сказал:
— Если ты про Ольгу, то нет, не звонила.
Я резко обернулся.
— Уже знаешь?
— Знаю.
— И когда это я так раскрылся?
— Позавчера вечером.
— Осуждаешь?
— Не-а. Всё, что хорошо для тебя, хорошо и для меня. — Ашгарр встал, заложил руки за голову и потянулся до хруста в костях. — Будешь завтракать или сначала в душ?
— Сначала в душ.
Пока я мылся, поэт наделал целую гору бутербродов. Пришлось здорово потрудиться, чтобы её уничтожить. Но, впрочем, справился.
Позавтракав, раскурил первую за день сигарету и поинтересовался для поддержания разговора:
— Как у нас поэма продвигается?
— Какая? — не понял Ашгарр
— Как какая? Та, где мы «разрушаем разнузданным бытом обветшалые связи времён».
— А-а, эта. Забросил нафиг.
— Чего так?
— Решил, что не буду больше этим заниматься.
— Чем «этим»?
— Стихи сочинять не буду. Всё, баста. Надоело. Не буду больше.
Эта новость меня настолько удивила, что я не донёс сигарету для очередной затяжки. Отогнав дым от лица, спросил:
— Почему не будешь?
— Потому что поэты нынче не в цене, — с предельной искренностью ответил Ашгарр.
— Ты, наверное, хотел сказать «не в чести»?
— И это тоже.
— Понятно. — Я потушил окурок о ладонь и сунул в коробку из-под монпансье. — Похоже, идея себя действительно изжила, поэт надумал переквалифицироваться в управдома. Или у тебя другие планы?
— Именно что другие, — загадочным тоном произнёс Ашгарр и после театральной паузу объявил: — Отныне я буду играть на рынке «Форекс». — Натолкнувшись на мой недоумённый взгляд, пожал плечами. — А что? Интересное дело. — Развернул ко мне ноутбук, на экране которого светились диаграммы и графики, и начал с непонятным мне воодушевлением продвигать идею в массы: — Вот смотри. Это программа- платформа, с помощью которой можно совершать сделки, не выходя из дома. Чтобы было понятно, объясню сразу на примере. Предположим, у меня депозит 3000 долларов, а банковское кредитное плечо 1 к 100. Получается, могу оперировать суммой в 300 штук зелёных. — Тут он оторвался от экрана и заглянул мне в лицо. — Представляешь масштаб дела?
— Представляю, — сказал я и постучал пальцем по экрану. — Чего тут? Как?
— Тут просто, — заверил бывший поэт. — Допустим, чую попой, что американские деньги вот-вот пойдут в рост. Что делаю? Правильно. Принимаю решение продать, к примеру, 23-го числа фунт против доллара. Но работать всей суммой рискованно, поэтому…
Тут зазвонил мой сотовый, и я был вынужден отвлечься от «увлекательной» вводной лекции. Не сказать, что меня это слишком огорчило. Скорее, наоборот.
Звонила Альбина.
— Привет, дракон, — сказала она.
— Привет, — ответил я и сразу её успокоил: — Всё обошлось.
— Спасибо.
— Не за что. Рад был помочь.
Мы помолчали.
— Теперь ты, наверное, будешь совсем меня избегать? — первой нарушив тишину, спросила Альбина.
— Почему? — не понял я.
— Теперь ты знаешь, какая я на самом деле. Поэтому.
Я рассмеялся:
— Увидела бы ты, подруга, какой на самом деле я, глупостей не говорила бы.
— Значит…
— Значит.
Она облегчённо вздохнула и отключилась.
Я не стал убирать телефон, позвонил Ольге. Но дозвониться не вышло, мое желание ткнулось в колючую проволоку зоны доступа.
«Всё ещё пьёт живую воду, вглядывается в дымку гольцов и фотографирует мустангов», — решил я
Только спрятал телефон, Ашгарр вновь взялся за своё — продолжил соблазнять примером лёгкой наживы. Потом ещё одним. И ещё. Выходило так, что скоро деньги будем грести лопатой.
Слушал я его, слушал, слушал-слушал, а потом взял и обломил весь кайф:
— Скажи-ка мне, поэт-песенник финансист-трезвенник, ты вчера отыгрался?
Он замолчал на полуслове и смущённо замотал головой.
— И сколько мы теперь Архипычу должны? — поинтересовался я.
— Помимо тех полутора штук, ещё четыреста с копейками, — спрятавшись за ноутбук, ответил он.
— А точнее?
— Четыреста восемьдесят.
— Хороши копейки, — усмехнулся я, после чего приказал: — Ладно, сиди дома, изображай из себя будущего Сороса, жди, когда вернусь.
Ашгарр выглянул из-за монитора.
— А ты куда?
— Смотаюсь к Михею, потом к Архипычу. Верну хотя бы твой долг.
— Горит, что ли?
— Горит. Вдруг сегодня отлетаемся. Будут потом говорить, что драконы долги не возвращают.
— Архипыч не скажет, — возразил Ашгарр.
Я рубанул:
— Всё равно
