– Ты уверена? – смутилась Маша.
– А в чем дело? – разозлилась Алиса.
– Ну... Для того, чтобы управлять волей человека, нужен опыт...
– Поверь, он у меня есть! – перебила Алиса. – Иначе я до сих пор бы жила в Тушине.
Она долго копалась в книгах, пока не нашла то, что нужно. Это было сложное, изысканное заклятие – очень тонкое, хитроумное, и оно требовало большой отдачи. Но Алиса была в себе уверена. Она злилась. И ей казалось, на этой злости можно улететь в космос – а не то что исполнить какое-то там заклинание!
Злилась на Лиану, на Лилю, на Римму, на саму себя – за глупость, доверие и нелепые сомнения, на Олега, который запутал ее, на всех и вся.
– Зеркало поставь сюда! – указала она Маше, которая уже минут пять топталась на пороге с небольшим зеркалом в старинной раме, которое притащила из спальни.
Через три часа все было готово. Посреди стола, в центре пентакля, нарисованного куриной кровью, стояло зеркало. Перед зеркалом на нужной странице лежала открытая книга. Рядом с книгой стояли два бокала с зельем, самым понятным ингредиентом которого были лягушачьи мозги и сок анчара. Напиток готовился быстро – смешать, взболтать и нагреть на плите до шестидесяти градусов.
– Ну, что, спит? – спросила Алиса Машу, спустившуюся со второго этажа.
Маша кивнула. Бандана, повязанная ей на голову, дернулась.
– Волнуешься? – поинтересовалась она.
– Ни капельки, – ответила Алиса. – Мне сейчас не до этого. Вырубай свет.
Маша выключила люстру, а Алиса зажгла свечу и поставила ее перед зеркалом.
– Олег... – шепотом позвала она. – Ты где? Мальчик мой... Я соскучилась. Хочу к тебе...
Алиса почувствовала, что ее дыхание становится ровным и спокойным, как во сне, холодные руки теплеют, а голова тяжелеет. Не спать!
– Олег... – повторила она. – Иди ко мне...
В зеркале что-то мелькнуло.
– Что ты видишь? – спросила Алиса.
В зеркале уже ничего не отражалось. Оно было черным. И вдруг оно подернулось, как вода, в которую бросили камень, и сквозь рябь Алиса увидела нечто странное: разрушенный дом, человека в костюме розового мишки, страшную пропасть с пятого до первого этажа – его сон.
– Тебе страшно? – спросила она. – Иди сюда, иди к Алисе... Здесь хорошо, я жду тебя...
Она запнулась, а Маша зашипела:
– Говори...
– Олег, я скучаю, мне одиноко, иди ко мне, здесь тепло, я тебя согрею, мой мальчик...
В зеркале на секунду появилось его отражение, и Алиса испугалась, что Маша завизжит – но та сдержалась, лишь засучила ногами и потрясла кулаками, но Алиса этого не видела.
– Мой нежный мальчик... – звала Алиса. – Я дам тебе тепло и покой, приходи, я жду тебя...
И он появился. Удивленный, сонный, растерянный.
Где-то далеко, в городе, Олег Гранкин спал, как бревно, а его душу зазывала Алиса – беспомощную, растерянную душу, которая скучала в спящем теле.
– Мой хороший... – Алиса улыбнулась отражению. – Я с тобой... Дай мне руку...
Отражение с испугом взглянуло на нее.
– Не бойся... – Алиса нежно посмотрела на него. – Между нами нет грани. Между нами – только наши чувства. Ты чувствуешь меня?
Алиса положила руку на стекло – туда, где у отражения было сердце.
– Тебе тепло?
Отражение неуверенно кивнуло.
– Дай мне руку, и я тебя согрею... – увещевала Алиса. – Нам будет так хорошо вдвоем, так спокойно, так тепло...
Отражение колебалось, но Алиса смотрела с такой любовью (жаль, что за это не дадут «Оскара»!), так ласково и заботливо, что оно дрогнуло и неуверенно протянуло руку. И случилось то, чего Алиса и сама не ожидала: рука прошла сквозь стекло. Рука была призрачной, ненастоящей, и Алиса осторожно накрыла ее ладонями, ощутив легкую, как вата, плоть.
– Ты устал, ты заслужил покой, ты заслужил друга, я буду твоим другом, давай согреемся, я налила нам вина, давай будем вместе... – без остановки вещала Алиса, подсунув руке бокал с вином. Другой взяла сама. – Давай выпьем и будем вместе, ты же хочешь быть со мной? Тебе же одиноко? Ты ведь хочешь, чтобы я о тебе позаботилась?
Алиса обвила его руку своей – как для братания, наклонилась к зеркалу и спросила:
– Ты мой? Теперь я буду заботиться о тебе?
Отражение кивнуло.
– Выпьем, моя радость, – чуть жестче произнесла Алиса и коснулась губами бокала. Отражение сделало то же самое.
Алиса выпростала руку и поставила бокалы.
– Ты устал, – мягко продолжила она. – Надо спать. Ты должен отдохнуть, мой дорогой. Иди, и ни о чем не волнуйся, я буду беспокоиться за тебя, я все сделаю для тебя, нечего переживать – я с тобой... Ну, иди, милый...
Изображение поморгало, протянуло было руку, но наткнулось на преграду – удивилось, расстроилось, но Алиса склонилась к нему и поцеловала его в губы.
– Спи... – нашептывала она. – Я с тобой...
Зеркало замутилось, опять пошла рябь, изображение пропало, и скоро с той стороны снова стало темно.
– Свет! – распорядилась Алиса.
Маша зажгла свет и захлопала в ладоши.
– Молодец! – восхищалась она. – Грандиозно! Ты гений!
– Да ладно тебе! – разулыбалась Алиса.
– Да ты просто маэстро! – не унималась Маша.
– А ты приготовила для маэстро что-нибудь вкусненькое? – поинтересовалась Алиса. – Я жрать хочу со страшной силой!
– Для гениев у нас сегодня салат из крабов и каре ягненка в виноградных листьях!
– Накрывай, а я сгоняю за вином!
Алиса легла под утро – после ужина копалась в библиотеке, изучая книги, и наткнулась на жуткие фолианты о черной магии. С картинками. Некроманты. Вампиры. Демоны. Зомби.
Как можно заниматься такими гадкими вещами? Может, кому-то это дает ощущение власти над миром, но это мерзко!
Магия затягивала ее. Это было отнюдь не волшебство, каким она представляла его в детстве: взмах волшебной палочкой – и готово... Это были знания, сила духа, уверенность... и нечто особенное, что ты либо ощущаешь в себе, либо до конца дней своих ищешь и не находишь. Мир вдруг стал сложным, но хрупким, как паутина – и Алиса видела нити, которые связывают события, людей и времена – и при этом ничего не изменилось, все было прежним. Казалось, она стоит на пороге открытия – в душе волнение, мысли кипят, душа горит – и весь кайф в том, что она знает – это не пройдет. Это навсегда.
Около семи утра она выползла на крыльцо, закурила сигарету и отпраздновала рассвет – противненький такой, серый осенний рассвет – бокалом вина.
Скоро, наверное, пойдет снег. Будет зима. Другая зима, особенная. Волшебная. Потому что теперь не Алиса зависит от мира, а мир зависит от нее.
Немного погодя Алиса опять засобиралась к Олегу. Заехала на проспект Мира, надела старый розовый свитер – чуть было не отдала его домработнице, но, во-первых, домработница была раза в два шире ее, а во-вторых, Алиса подумала, что слишком легко сдает позиции – это у других розовый вышел из моды, она на эти уловки не поведется!
Вот и сейчас возникло «розовое» настроение – хотелось чего-то замечательно яркого, броского, пошлого. К розовому свитеру подошли в меру вытертые прямые джинсы и серые сапоги. Скромно, но не
