неверных мужей. О-о-о! Все насмарку! Я знала, знала, что скоро проклятие обернется против нас... И вот, полюбуйтесь!
– Мама, ну они ведь все равно твои внучки и наши дочки, – урезонивала ее Глаша. – Зря ты их выгнала.
– Я передумаю, – кивнула Амалия. – Но не сейчас. Да они пока и сами не захотят вернуться. Поверь, дорогая, надо немного подождать. Так будет лучше.
Анна с Аглаей переглянулись – в их взглядах было неодобрение, желание пообщаться наедине и намек на то, что Амалия перегибает палку.
– Ладно, идите, – велела та. – Мне надо подумать.
Глаша и Анна вышли в сад и сели в шезлонги, благо вечер был теплый.
– Думаю, мы должны им помешать, – без предисловий начала Анна.
– Здравая мысль, – согласилась Аглая. – Хотя есть в ней какая-то каверза, не пойму какая...
– Только Амалии не надо ничего говорить, – предупредила Анна.
– Говорить, понятное дело, мы ничего не будем, – кивнула Аглая. – Только она все равно пронюхает.
– Ты уверена? – заволновалась Анна.
– Совершенно уверена, – подтвердила Глаша. – Но не бойся – вмешиваться Амалия не будет.
– Слушай... – Анна запнулась и робко посмотрела на Глашу. – А ты хочешь, чтобы твоя дочь стала ведьмой?
– Я понимаю, о чем ты, – усмехнулась Глаша. – Ты всегда была немного иной, чем все мы. Как и твоя мать. Хочу ли я, чтобы Саша стала ведьмой? Очень. Но я понимаю, что не каждая может с этим справиться. Работать как лошадь, не иметь крепкого мужского плеча, на которое можно опереться, управлять людьми... Все это нелегко, но мне это действительно нравится. Я счастлива.
– Неужели ты никогда не хотела влюбиться? – тихо поинтересовалась Анна.
– А я влюблялась! – рассмеялась Аглая. – Еще как! Только вот ни одного мужчину не хотела назвать единственным. Не из-за проклятия – просто мне никогда не хотелось разделить свою жизнь с кем-то еще. Люди боятся жизни, а ведьмы – нет, в этом и разница. Люди даже смерти боятся, хотя живут много лет, а умирают за мгновение. Нет, мне нравится быть ведьмой!
– А я сомневаюсь, – покачала головой Анна.
– Сомнения – бич человечества, – мрачно произнесла Аглая. – И только мы помогаем людям с ними справляться.
– И бог, – добавила Анна.
– Он далеко, а мы – рядом. И в этом его преимущество, – улыбнулась Аглая.
– Не поняла, – нахмурилась Анна. – Почему преимущество?
– Вырастешь – поймешь, – съязвила сестра. – Ладно, идем спать.
– Почему преимущество? – повторила Анна, когда они поднялись на второй этаж.
– Потому что издали лучше видно перспективу, – сообщила Аглая и хлопнула дверью.
– Как ты думаешь, что там наши делают? – поинтересовалась Саша, сидя на балконе, который выходил на Тверскую.
– Что, уже соскучилась? – усмехнулась Настя из комнаты.
– Они от нас отстанут? – спросила Саша.
– Черт их знает... Амалия вроде серьезно рассердилась. Вычеркнет нас из завещания, наверное!
– А наши с тобой мамы?
– Я не читаю мысли на расстоянии. Вообще-то, это у тебя мать ясновидящая, тебе лучше знать.
– Думаю, мамаши нас в покое не оставят. – С дымящейся сигаретой в руке Саша вернулась в комнату.
– Мне наплевать! – отрезала Настя. – Я люблю свою маму, но решения не изменю.
– Ты забываешь, что они ведьмы, – напомнила Саша.
– Мы тоже! – буркнула Настя и погрузилась в журнал мод, из которого выписывала адреса магазинов.
Глава 7
Жизнь в розовом цвете
– Вы кто? – набросилась Саша на незнакомую женщину, которая по-хозяйски зашла в квартиру.
– Саш, алле, это я, твоя сестра Настя! – Женщина сняла солнечные очки и распахнула объятия.
– Какой ужас... – пробормотала ошарашенная Саша.
На яркой блондинке были надеты бледно-розовое пальто, белая блузка, заправленная в пышную юбку из серебристого шелка, и ярко-розовые сапоги с вышивкой. Она втащила в коридор кучу бумажных пакетов и прямо в коридоре принялась вытаскивать из них разноцветные вещи.
– Вот, смотри, никакая не Шанель, а как здорово! – восхищалась она.
Саша с недоверием разглядывала вещи, но в конце концов была вынуждена признать, что они отлично сделаны – даже несмотря на то, что не черного цвета.
– Черт! – Она села на банкетку. – Никак не могу привыкнуть к тому, что ты блондинка.
– Понимаешь, мне, как актрисе, это поможет. – Настя устроилась рядом и закурила.
– Ты, случайно, не собираешься к тому же накачаться силиконом и превратиться в Памелу Андерсон? – насторожилась Саша.
– Да о чем ты?! – вспылила Настя. – Саш, пойми, у меня слишком благородные черты лица! Настолько благородные, что я гожусь только на роли всяких там Сонечек из «Войны и мира» – смиренных героинь второго плана!
– Извини меня, наивную девушку. – Саша приложила руку к груди. – Я думала, успех зависит от таланта, а не от внешности... О боже, как я заблуждалась!
– И от внешности тоже, – возразила Настя и потащила пакеты в свою комнату.
Саша еще некоторое время оставалась в задумчивости в коридоре, после чего пошла к себе и разобрала гардероб. Отложила кожаный пиджак с короткими рукавами, шелковую майку с блестками и капюшоном, юбку выше колен с рюшами и замшевые сапоги. Взяла мобильный, вызвала абонента и лениво произнесла в трубку:
– Марат, привет. Не хочешь сегодня уйти в загул?
Марат согласился. Саша выслушала все предложения, выбрала одну частную вечеринку, договорилась приехать к Марату к восьми и взялась за выщипывание бровей.
– Я ухожу! – крикнула Настя из коридора.
Она вышла на улицу, нацепила большие дымчатые очки и внимательно пригляделась к тому, как прохожие реагируют на ее новый образ. Все было отлично: мужчины выныривали из тяжких дум и провожали ее глазами, женщины с головы до ног осматривали прическу, одежду, сумочку, туфли... Настя немного прошлась по Тверской – для закрепления эффекта – и только потом поймала такси, чтобы отправиться на Маросейку.
Молодой интеллигентный режиссер ждал ее в узбекском ресторане. Месяц назад Настя прошла кастинг, но режиссер сомневался – у него были еще две кандидатки на роль героини сериала о молодой девушке, у которой сначала ничего не получается, а потом получается все. Вообще-то, сюжет был довольно банальный, но сценарий написала известная писательница, на фильм выделили большую сумму денег, а режиссер был из известной кинематографической семьи... Это был заранее успешный проект, а для молодой актрисы со скромным опытом работы в театре – золотой шанс стать знаменитой и востребованной.
В режиссера Гайсинского можно было смотреться как в зеркало – такой он был лощеный и холеный. Ощущались долгие годы самоотверженного ухода за собой: отличная кожа, маникюр, первоклассная стрижка, стильные вещи, купленные не только в дорогих магазинах, но и на знаменитых лондонских рынках... В Гайсинском сразу угадывалось происхождение – непринужденные манеры, взгляд не только успешного, но и глубоко образованного человека, привычка ко всему лучшему, включая и общество, с детства...
