Ее звали Елена, и она действительно была хороша: над волосами поработал лучший в городе колорист, платье лично для нее шил Чапурин, туфельки она купила в бутике Майкла Корса, а украшения ее не оставляли сомнений – это был чистой воды Булгари.
Саше не было никакого дела до блондинки: она могла даже облить свои роскошные пепельные волосы водкой и поджечь, могла признаться в связях с Аль– Каидой или в том, что спит с президентом, – ничто не могло отвлечь Сашу от Игоря. Но, когда заговорили об успехе женщин-писательниц, Саша сказала, что ее тетка – Анна Смирнова, что и побудило Елену скорчить презрительную мину.
– Моя тетя пишет не женские, а просто романы. И в них больше секса, чем сантиментов, – заявила Саша.
– Зачем читать о сексе? – делано рассмеялась блондинка. – Лучше им заниматься! Никогда не читаю все эти глупые журнальные статьи и глупые женские романы! Я даже «Секс в большом городе» не видела.
– Моя тетя не пишет глупые романы, – с нажимом повторила Саша.
Она не совсем понимала, зачем ввязывается в нелепый спор с этой надутой стервой, но вдруг обуявшая ее гордость за семью, в которой, в отличие от Елены, никто никогда не делал ничего глупого и бездарного, не дала поразмыслить. Чувства захлестнули, и Сашу прорвало:
– Не помнишь, какая последняя тема была на твоей передаче? Интимные стрижки – миф или реальность? Так, кажется? Глубоко интеллектуальная задача, лучшие умы бились над ее решением! Конечно, я не смотрю такие пустые, никчемные программы, но, раз уж мы заговорили о женской глупости, позволь заметить, что к твоему цвету волос совершенно не идет лиловый бархат.
Все это Саша произнесла спокойно, с дружелюбной улыбкой на устах.
Елена, открыв рот, посмотрела на нее, а остальные гости захихикали в кулак.
– Игорь... – промямлила наконец Елена. И не закончила начатую фразу.
Саша уставилась на блондинку во все глаза, и Елена почувствовала, что забывает слова. Забывает потому, что на нее накатывает мигрень – страшная, до тошноты (которая пройдет, едва Елена переступит порог своей квартиры). Кое-как попрощавшись, Елена ушла, и стоило ей скрыться из поля видимости, как весь стол разразился аплодисментами.
Саша хохотала вместе со всеми, выслушивая истории о том, какая Елена стерва и дура, и не заметила, что из ее сумочки выпал толстый черный жучок, пробрался на кухню, вылетел через окно и помчался в сторону Волоколамского шоссе.
– Хорошо, что он известный человек, – говорила Анна, вырезая из журнала фотографию Сергея Гайсинского.
– Дай сюда свечи! – потребовала Аглая.
Свечи должны были быть из настоящего пчелиного воска – это усиливало магию. А еще, по-хорошему, следовало вылепить похожее на объект лицо и сделать некое подобие внутренних органов.
Фигурка получалась довольно большая – сантиметров пятьдесят. Аглая постаралась – даже приделала восковому Сергею член и мошонку.
– Сделать побольше или поменьше? – хихикнула она.
– Не отвлекайся! – прикрикнула на двоюродную сестру Анна.
Ближе к полуночи все было готово: восковая фигурка покоилась на серебряном подносе; на зеркале, лицом вниз, находилась фотография Гайсинского, а посреди обеденного стола на кухне лежала тонкая старинная книга, раскрытая на странице с красно-золотой пентаграммой.
С первым боем часов, предвещавшим начало нового дня, Аглая устроилась с одной стороны стола – там, где лежало зеркало, Анна села с другого конца – напротив фигурки. Она протянула руки над восковым человечком и зашептала:
– Ты мягкий, как воск, ты теряешь волю, твой разум принадлежит мне, слушай, что я тебе прикажу...
С каждым словом она вставляла в голову фигурки длинные, не меньше десяти сантиметров, иголки.
– Отражение, открой нам грядущего дверь, не смотри назад – там лишь прошлого тень, во мраке свет увидал – на судьбу посмотри, и в пустые глаза ее загляни, ты увидишь там славу, богатство и лесть, ты про гордость забудь, за дверьми оставь спесь...
Скоро слова перешли в неразборчивое бормотание: ведьмы склонились над столом, и от их жаркого шепота в комнате, казалось, поднималась температура – фигурка плавилась, а фотография обугливалась по краям. Когда последний кусочек журнальной вырезки превратился в прах, а восковой человечек – в лужицу, Аглая дунула что было сил, и пепел легким облачком перенесся на поднос. Аглая быстро перемешала его эбонитовой палочкой с растопленным воском, после чего ведьмы взялись за руки и воззвали:
– Сделай так, как мы велим!
Затем Анна вылила в поднос голубую жидкость из высокой пузатой бутылки, и воск испарился.
Аглая взяла книгу, провела пальцем по пентаграмме и объявила:
– Колдовство закончено!
Часы пробили последний удар – время, казалось, замерло, а теперь вновь оживало. Анна открыла окно – со свежим воздухом в комнату влетел большой черный жук и рухнул на плечо Аглае. Аглая подмигнула сестре, и женщины расхохотались.
Настя лежала на диване и смотрела передачу про моду, когда в гостиной запел мобильный.
– Алло! – произнесла она, с неохотой выбравшись из-под теплого пледа.
– Настя, это Сергей! – поздоровалась трубка голосом Гайсинского. – Извини, но давай встретимся в четверг, а? Мне позвонили инвесторы – хотят что-то обсудить. Теоретически я могу отложить с ними встречу, но, если честно, лучше этого не делать.
– Ну, что ты! – выдохнула Настя. – Без проблем! В четверг, так в четверг. Спасибо, что позвонил.
– Не понимаю, – отрицала Настя в четверг в двенадцать часов десять минут.
– Настя, Настя! – взывал Сергей. – У меня безвыходное положение!
– Не бывает безвыходных положений, – чужим голосом произнесла Настя.
– Да, выход есть: я могу снять малобюджетный сериал. И это будет очередной позор! Но пойми: у меня есть шанс сделать высококлассное кино – как «Место встречи изменить нельзя»!
– Твой шанс – снять какую-то бездарную клюшку, которая трахается с деньгами, только потому, что тебя шантажирует ее кредитная карточка? Он что, правда, может не дать денег? – Настя откинулась на спинку стула и вынула из сумочки сигареты.
– Здесь нельзя курить... – простонал Сергей.
– Да пошел ты... – ответила Настя и закурила.
– Вообще-то, она не бездарная клюшка, – мстительно сообщил Сергей. – Она начинающая актриса, снималась уже в двух фильмах и сериале.
– Да ну? – Настя подняла брови.
– Ну, да... – кивнул Сергей. – Так что извини. Решение окончательное. Я обязательно приглашу тебя в следующий проект.
Но правда заключалась в том, что, конечно, Гайсинский не очень-то хотел снимать какую-то там начинающую актрису, и инвестор не то чтобы давил, а, скорее, намекал... Но еще со вчерашнего вечера, когда инвестор пригласил его вовсе не на судьбоносные переговоры, а всего-навсего на обед, Сергей уже мучился, и страдал, и не находил себе места. В ночь со вторника на среду его одолело беспокойство, причину которого он искал всю ночь – метался, пил виски, курил вишневый табак... И нашел!
Анастасия!
Сама мысль о ней доставляла нравственные мучения – она терзала, давила и угнетала его! Конечно, Сергей был разумным человеком и попытался доказать себе, что все это глупости, что он, возможно, каким-то невероятным образом умудрился в нее втрескаться, но... Чем добрее и рассудительнее он старался быть, тем больше ему хотелось ворваться к Насте и наорать на нее за то, что она появилась в его
