посмотрел, будто на змею!
– Я пойду, ага, извините... – пробормотала Даша.
Поспешно вскочила, вцепилась в сумку и рысью побежала из клуба.
– Я провожу, – донеслось ей вслед.
Егор шел за ней, а ей хотелось развернуться и заорать: «Отойди от меня!»
– Послушай... – Он нагнал ее и взял под локоток. – Может, передумаешь?
Нет, вы посмотрите на него! У него такой вид, словно он предлагает ей «Бентли» с пятидесятипроцентной скидкой! Он что, искренне считает себя неотразимым?!
Ладно. Он неотразим.
Егор положил руки ей на талию. Горячие сухие ладони.
– Ну что ты убежала... – бормотал он. – Я не кусаюсь...
Ужас! Почему он обращается с ней так, словно ей пятнадцать?
– Ты что, избегаешь меня? – Даша услышала знакомый голос и поняла, что сейчас разрыдается.
О’кей – ей пятнадцать, она – идиотка. Но что здесь делает Витя? В туалет пошел?
Егор взглянул на Витю, но руки не убрал.
Даша же стояла как дерево и не могла пошевелиться: если она сейчас начнет отрывать от себя ладони Егора – это будет глупо, глупо и наивно.
– Не совсем, – все же ответила она. – Просто не хотелось оказаться на месте стола.
– Вы о чем? – поинтересовался Егор.
– Если собираешься ее трахнуть – учти, это дело неблагодарное, – посоветовал добрый дядюшка Витя. – Одного мужчины ей мало...
Но договорить он не успел – Даша ударила его сумкой по голове и выбежала на улицу, на ходу надевая пальто.
Витя догнал ее и схватил за руку.
– Пошел к черту! – орала Даша, вырываясь. – Ненавижу тебя!
Толпа на входе с интересом следила за потасовкой. Мелькала вспышка.
–
Он толкнул ее, и Даша упала в сугроб, откуда метнула в него снежок. Егор, последовавший за ними, старался утащить Витю обратно в клуб, но тот не сдавался.
Даша выбралась из сугроба и попыталась ударить Витю, но тот перехватил ее руку. Все это, наверное, можно смело назвать безобразной сценой, публичной безобразной сценой, но Даша плевала на мнения окружающих. Она, казалось, никогда не была так зла.
– Что, будешь теперь ходить за мной и рассказывать, как я трахаюсь? – вопила Даша. – Кто еще не знает, что я не занимаюсь анальным сексом?!
Она царапнула Витю по лицу, за что тот схватил ее в охапку и опять швырнул в снег – на этот раз с головой.
Когда Даша обрела способность дышать и видеть, то поняла, что Витю уже разнимают с Егором, решила, что не может больше все это выносить, и сбежала.
Таксист с подозрением косился на нее, пока она не закричала:
– Я с парнем своим поссорилась, ясно?! Только что!
Дома она разрыдалась. Не было ни малейшей надежды, что жизнь наладится.
Распорядок дня Оксаны трудно было бы назвать разнообразным. Неделю она лежала под одеялом, заказывала на дом пиццу и суши, подозревая, что скоро на этом разорится, но не могла заставить себя выбраться из квартиры.
Конечно, ее не ждали папарацци. Не домогались журналисты.
Но она поругалась с Захаром. И что стоит за этим «поругалась» – разрыв, ссора, – она не знала.
Он обещал вырвать у Ани руки и засунуть их ей в задницу. «В тощую хитрую задницу», – так он выразился. Стучал себя по лбу костяшками пальцев и удивлялся, как это Оксана не понимает, что ее использовали, как бумажный платок при насморке.
Обещал стать либо геем, либо монахом.
– Одно другого не исключает! – сострила Оксана, за что получила самый злобный в мире взгляд.
– У меня такое чувство, словно я попал в ад, – с грустью признался Захар и вскоре ушел.
И ничего. Тишина.
Может, он правда стал геем?
Могла бы она выйти замуж за гея? Легко! Но только за гея – Захара.
Он появился поздно ночью. «Спишь?» – пришло сообщение.
Оксана немедленно перезвонила.
– Могу я заехать? – спросил он.
Уж, наверное, она ему не отказала!
– Есть хочешь?
Через час Захар притащил пакет с контейнерами – видимо, взял у себя в ресторане.
Оксана ела, несмотря на то что аппетита не было. Надо же было чем-то заняться. А Захар смотрел на нее.
Неожиданно она разозлилась. Он ей изменил! Он! А она почему-то чувствует себя виноватой!
Оксана отложила вилку.
– Ты мне что хотел сказать? – произнесла она, сдвинув брови.
Захар развел руками.
– Нам определенно надо поговорить, – заявил он. – Только я не знаю, о чем.
– Например, о свадьбе, – напомнила Оксана.
– Ну да. – Он кивнул. – О нашей свадьбе с плясками и песнями.
– А тебя что не устраивает? – завелась Оксана. – Ты, вообще, зачем пришел? Напомнить, что я просто сентиментальная дура, в отличие от Даши, которой нужен только твой член?!
Захар выставил руки ладонями вперед.
– Спокойствие...
– Спокойствие?! У-уу! – взвыла Оксана. – Ты болен? Или притворяешься? Какое, к чертовой матери, спокойствие, если ты все это время трахался с другой женщиной?! Ты собирался жениться на мне, эгоистичная сволочь! Ты ненормальный!
Слезы подступали. Вот сейчас она из разъяренной амазонки превратится в ничем не примечательную обманутую дурынду!
Черт!
– Да, я м...ак, – согласился Захар. – И «фамилие» мое Говнов. Что делать?
– Не знаю... – Оксана устало опустилась на диван. – Иди домой, а?
– Оксана, я не знаю, что делать. И я понимаю, что не прав. Не могу просить прощения, потому что не заслуживаю его. Но ты мне не безразлична. Я не хочу сейчас сыпать соль на раны, не хочу даже случайно на тебя давить...
– Боже мой... – Оксана запустила руки в волосы. – Как же это унизительно... Ты говоришь с позиции человека, который меня никогда не любил, не любит и любить не будет, а я за неделю облазила все стены в квартире, потому что мне было без тебя плохо... Это гадко, Захар. Гадко.
– Мы ничего не можем поделать с тем, что уже случилось... – Он склонился к ней и протянул руку, но Оксана завизжала:
– Не трогай меня!
– Извини... – испугался Захар. – Не знаю, что происходит у меня в голове, но я не хочу тебя терять. Это все. Давай переждем. Подумаем.
– Давай, – вздохнула Оксана.
Что он здесь делает?!! Хорошо, что она хотя бы отлично выглядит...
Свободный топ, завязывающийся на шее, с совершенно открытой спиной, а под ним еще один, в виде ленты, обвивающей грудь, малиновый с блеском, потертые джинсовые шорты, колготки в сеточку телесного цвета и роскошные лакированные полусапожки.
