расслабился, перестав жестко контролировать свой измученный сомнениями двойной разум, и в изнеможении упал на кушетку, спрятав лицо в ладонях. «Если б я только мог отправиться домой. Если б я только смог еще раз пройтись вместе с Парт по поляне…»
Так оплакивал свою незавидную долю мечтатель Фальк. Рамаррен же пытался уйти от безысходной тоски, думая о своей жене Адрис — темноволосой золотоглазой женщине в платье, расшитом тысячью крохотных серебряных цепочек. Но его обручальное кольцо пропало, а Адрис была мертва. Она умерла давным-давно. Девушка выходила замуж за Рамаррена, зная, что вместе они будут немногим более одного лунокруга, так как он уже готовился к полету на Землю. Во время единственного, ужасного мгновения полета она прожила всю свою жизнь, состарилась и умерла. Со дня ее смерти скорее всего прошло не менее сотни земных лет… Где теперь тот мечтатель, где его мечта?
«Тебе следовало умереть столетием раньше», — сказал как-то Властитель Канзаса ничего не понимавшему Фальку, видя, чувствуя или зная, что внутри него кроется человек, рожденный давным-давно. Теперь, если Рамаррену суждено вернуться на Верель, он попадет в далекое будущее. Около трех столетий, почти пять верелианских долгих лет пройдет с тех пор, как он покинул родную планету. Все изменится настолько, что на Вереле он будет таким же чужаком, каким был на Земле.
Оставалось только одно место, куда он действительно мог вернуться как к себе домой и быть с радостью встреченным теми, кто любил его: Дом Зоува. Но он никогда больше его не увидит. Если и вела его куда-то судьба, так только прочь от Земли. Он вынужден полагаться только на самого себя и должен пройти свой путь до конца.
Глава 10
День давно уже наступил. Осознав, что очень голоден, Рамаррен подошел к скрытой двери и громко попросил на галакте принести ему еды. Ответа не последовало, однако вскоре слуга принес еду и сервировал стол. Когда Рамаррен заканчивал трапезу, за дверью прозвучал слабый сигнал зуммера.
— Войдите, — сказал Рамаррен на языке Келшак, и в комнату вошли Хар Орри, высокий Синг Абандибот и двое других, которых Рамаррен раньше не видел, и все же их имена всплыли у него в голове: Кен Кениек и Краджи. Их представили ему с предельной вежливостью.
Рамаррен обнаружил, что в состоянии вполне прилично владеть собой. Необходимость держать личность Фалька тщательно скрытой и подавленной фактически пошла ему только на пользу, позволив вести себя легко и непринужденно. Он чувствовал, что психолог Кен Кениек пытается настроиться на его мозг, причем с недюжинным искусством и напором, но это ничуть не беспокоило Рамаррена. Если его барьеры выдержали даже под парагипнотическим колпаком, они, безусловно, не подведут и сейчас.
Никто из Сингов не обращался к нему телепатически. Они стояли поодаль в странных напряженных позах, как бы опасаясь чьего-либо прикосновения, и говорили исключительно шепотом. Рамаррен задал несколько вполне естественных вопросов о Земле, человечестве и Сингах, с серьезным видом выслушивая каждый ответ. Раз он попытался настроиться на мозг юного Орри… Не удалось. Мальчик не имел никакой видимой защиты, но, вероятно, подвергся некой ментальной обработке, которая свела на нет то небольшое искусство фазовой настройки, которому он научился еще будучи ребенком. Кроме того, мальчик находился под воздействием наркотика, к употреблению которого его приучили. Даже когда Рамаррен послал ему незаметный, традиционный сигнал их родства по пречное, Орри продолжал сосать трубочку с наркотиком. Погружение в яркий, притягивающий мир наркотического полусна притупило восприятие мальчика, и он не реагировал ни на какие сигналы.
— Вы пока что не видели на Земле ничего, кроме этой комнаты, — хриплым шепотом сказал одетый как женщина Синг по имени Карджи. Рамаррен остерегался всех Сингов, но Карджи возбуждал в нем особый, инстинктивный страх и антипатию. Было что-то омерзительное в этом тучном теле под ниспадавшими одеждами, в длинных иссиня-черных волосах, в хриплом выверенном шепоте.
— Разумеется, мне хотелось бы увидеть больше.
— Мы обязательно покажем вам все, что вы пожелаете увидеть. Земля открыта для своего почетного гостя.
— Я не помню, видел ли я Землю с борта «Альтерры», — задумчиво произнес Рамаррен на галакте с сильным верелианским акцентом. — Не помню я и нападения на корабль. Не могли бы вы объяснить мне, чем это вызвано?
Возможно, рискованный вопрос, но уж очень хотелось получить ответ, заполнить единственный пробел в двойной памяти.
— Вы находились в состоянии, которое мы называем ахронией, — сказал Кен Кениек. — Выход из полета со скоростью света произошел мгновенно, непосредственно у Барьера, поскольку ваш корабль не оборудован устройством для синхронизации состояний с различной скоростью течения времени. На тот момент и в течение последующих нескольких минут или часов вы были либо без сознания, либо безумны.
— Мы не сталкивались с данной проблемой во время коротких перелетов со скоростью света.
— Чем дольше полет, тем сильнее Барьер.
— Полет на сто двадцать пять световых лет на едва апробированном корабле, — добавил Абандибот своим скрипучим шепотом и с присущей ему напыщенностью, — был очень храбрым поступком!
Рамаррен принял комплимент, не поправив цифры.
— Давайте, милорды, покажем нашему гостю Столицу Земли. Одновременно со словами Абандибота Рамаррен перехватил обрывок телепатического разговора между Краджи и Кен Кениеком, хотя не уловил его смысла. Он был слишком поглощен поддержанием собственной защиты, чтобы отвлекаться на подслушивание мыслеречи или даже на прощупывание чужих эмоций.
— Корабль, на котором вы возвратитесь на Верель, — сказал Кен Кениек, — будет, конечно же, оснащен ретемпорализатором, и вы не испытаете расстройства психики при входе в околопланетное пространство родной планеты.
Рамаррен поднялся, причем весьма неуклюже — в отличие от Фалька, он не привык к стульям и ощущал неудобство от сидения будто бы на насесте — но, оказавшись на ногах, тут же переспросил:
— Корабль, на котором мы вернемся?..
В затуманенном взоре Орри блеснула искра. Краджи зевнул, показав крепкие желтые зубы.
— Когда вы увидите все, что хотели бы посмотреть на Земле, — сказал Абандибот, — и узнаете все, что вы хотели бы узнать, мы предоставим вам околосветовой корабль, на котором вы, лорд Агад и Хар Орри, сможете вернуться домой. Сами мы путешествуем крайне мало. Войн больше нет; нет и необходимости торговать с другими планетами, и мы не хотим вновь взваливать на нашу бедную Землю бремя гигантских расходов на постройку околосветовых кораблей только ради утоления собственного любопытства. Мы, люди Земли, теперь относимся к старым расам; мы сидим дома, ухаживаем за своим садом и не лезем в чужие дела. Но ваш полет должен быть завершен, ваша миссия должна быть выполнена. «Новая Альтерра» ждет вас в космопорту, и Верель ждет вашего возвращения. Очень жаль, что вашей цивилизации не удалось заново открыть принципы связи с помощью ансибля, и мы поэтому не в состоянии прямо сейчас наладить контакт. К настоящему времени на Вереле, возможно, и появилось устройство мгновенной связи, однако мы не можем послать сообщение, не располагая координатами Вереля.
— Верно, — вежливо заметил Рамаррен.
Возникла небольшая напряженная пауза.
— Не думаю, что я понял… — первый начал Рамаррен.
— Ансибль — это…
— Я знаю, что такое ансибль, хотя и не понимаю, как он работает. Действительно, к тому времени как я покинул Верель, мы еще не открыли повторно принципа мгновенной связи. Но что помешало вам наладить контакт с Верелем?
Он встал на скользкую дорожку и сейчас, полностью владея собой, находился в центре внимания, являясь равноправным игроком, а не пешкой в чужой игре. Застывшие лица его собеседников излучали почти физически ощутимое напряжение.
