— Преч Рамаррен, — сказал Абандибот, — мы никогда не имели чести знать, где в точности находится Верель, поскольку Хар Орри слишком молод, чтобы помнить точное расстояние до планеты, хотя, конечно же, приблизительная цифра нам известна. Так как его практически не учили галакту, мальчик не смог назвать на нем и имя солнца Вереля. Поэтому мы вынуждены ждать помощи от вас, прежде чем предпринять попытку установить ансибль-контакт с Верелем, а также ввести координаты вашей родной планеты в компьютер приготовленного для вас корабля.
— Итак, вы не знаете имени звезды, вокруг которой вращается Верель?
— К несчастью, в этом-то и заключается вся проблема. Если вас не затруднит..
— Я не могу сказать его вам.
Это не удивило Сингов. Они были слишком погружены в себя, слишком эгоцентричны.
Абандибот и Кен Кениек никак не отреагировали на слова Рамаррена. Карджи же промолвил странным, леденящим душу выверенным шепотом:
— Вы хотите сказать, лорд Агад, что тоже его не знаете?
— Я не могу назвать вам Истинное Имя Нашего Солнца, — торжественно произнес Рамаррен.
На этот раз он уловил мысленный посыл, обращенный Кен Кениеком к Абандиботу: «Ну, что я тебе говорил!»
— Преч Рамаррен, прошу извинить мое невежество. Я не знал, что задавать подобные вопросы запрещено. Вы же простите меня, не так ли? В свое оправдание могу лишь сказать, что мы не знакомы с вашими обычаями, и хотя невежество является плохим извинением, это все, на что я могу уповать, — прохрипел Абандибот.
Тут его неожиданно перебил словно очнувшийся от испуга Орри:
— Преч Рамаррен, но вы… вы же сумеете задать кораблю координаты? Вы же должны помнить то… что вам было известно как навигатору?
Рамаррен повернулся к мальчику и тихо спросил:
— Ты хочешь вернуться домой, веспреча?
— Да!
— Через двадцать или тридцать дней, если это подходит лордам, что предложили нам столь щедрый дар, мы отправимся на их корабле к Верелю.
Он снова повернулся к Сингам:
— Прошу простить меня за то, что мои уста и мой разум закрыты в ответ на ваш вопрос. Мое молчание плохо смотрится на фоне вашей невиданной искренности.
«Если бы мы пользовались мыслеречью, — подумал Рамаррен, — данный обмен репликами был бы куда менее вежливым». В отличие от Сингов, он не умел мысленно лгать и, следовательно, не смог бы произнести ни единого слова из своих последних вежливых речей.
— Ничего страшного, лорд Агад! Для нас важны не столько ответы на наши вопросы, сколько ваше благополучное возвращение! Главное, чтобы вы были в состоянии запрограммировать корабль — а все наши записи и компьютеры в вашем распоряжении, стоит только попросить.
Да, если Синги захотят узнать, где расположен Верель, им понадобится всего лишь проверить, какой курс был введен в бортовой компьютер. После чего они повторно сотрут содержимое мозга Рамаррена, объяснив Орри, что восстановление памяти в конце концов привело к полному расстройству его психики; а затем отправят Орри с посланием на Верель. Если и существовал какой-то выход из этой западни, то он его пока что не отыскал.
Они все вместе прошли через призрачные коридоры, спустились по лестницам и лифтам и вышли из дворца на улицу. Та часть его мозга, что являлась Фальком, была практически подавлена, и Рамаррен двигался, думал и говорил совершенно свободно — так, как и следовало ожидать от Рамаррена. Он ощущал постоянную настороженную готовность разумов Сингов, в особенности Кен Кениека, поймать верелианина на малейшей ошибке или проскользнуть в самую узкую щелочку в его защите. Напряжение заставило Рамаррена быть бдительным вдвойне. Поэтому именно он, чужак, взглянул вверх на предполуденное небо и увидел там желтое солнце Земли.
Рамаррен остановился, охваченный внезапной радостью, поскольку это действительно было событие, независимо от того, что произошло раньше и что ждало его в будущем. Событие — увидеть на протяжении одной жизни сияние двух светил: свет оранжево-золотого солнца Вереля и светло-золотого — Земли. Теперь он мог сопоставить их, как человек, державший в руках два самоцвета и сравнивавший их красоту ради того, чтобы воздать еще большую хвалу каждому в отдельности.
Мальчик стоял рядом. Рамаррен начал бормотать первые слова приветствия, которому учат детишек народа Келшак, чтобы те произносили его при виде восходящего солнца или после затяжных зимних бурь:
— Добро пожаловать, животворная звезда, средоточение жизни…
Орри подхватил слова гимна и стал нараспев вторить старшему. Впервые между ними возникло согласие, и Рамаррен был рад, поскольку Орри еще предстояло сыграть свою роль.
Вызвали слайдер, и они поехали по улицам города. Рамаррен задавал соответствующие вопросы, Синги отвечали на них так, как считали нужным. Абандибот стал подробно описывать, как все башни, мосты, улицы и дворцы Эс Тоха были возведены тысячелетие назад за одну ночь на речном острове на другой стороне планеты и как из века в век, едва только у них возникало такое желание, Повелители Земли призывали на помощь свои удивительные машины и перемещали весь город на новое, удовлетворявшее их прихотям место.
Орри был так оглушен наркотиками и сладкими речами, что верил всему напропалую, а верил ли этим россказням Рамаррен, Сингов интересовало мало. Абандибот, очевидно, порою лгал просто для собственного удовольствия; возможно, иных удовольствий у него и не было.
Затем последовали подробные описания того, как многие Синги смешались с простыми людьми, замаскировавшись под «туземцев» и реализуя единый план, исходивший из Эс Тоха; какой беззаботной и полнокровной жизнью живет большая часть человечества, зная, что Синги поддерживают мир и несут на своих плечах бремя власти; как чутко опекаются наука и искусство, как гуманно относятся к бунтовщикам и преступным элементам. Планета смиренных людей, живущих в скромных маленьких домиках, планета миролюбивых племен и стойбищ, планета, где нет войн, убийств и перенаселенности, где позабыты прежние достижения и амбиции. Земля — обитель сущих детей под неусыпным отеческим руководством Сингов…
Утешающий и ободряющий рассказ все продолжался и продолжался, повествуя об одном и том же с различными вариациями. Неудивительно, что бедный малыш Орри верил всем этим россказням. Рамаррен тоже поверил бы практически всему, не будь у него воспоминаний Фалька о лесе и о равнинах; Фальк жил на Земле совсем не среди детей, но среди людей ожесточившихся, страдавших и полных страстей.
В тот день Рамаррена водили по всему Эс Тоху, и ему, жившему среди старинных улиц Вегеста и в гигантских Зимних Домах Каспула, Эс Тох показался призрачным городом, ненастоящим и скучным, поражающим лишь фантастической красотой окружавшей природы. Затем Рамаррену и Орри начали показывать Землю с борта аэрокара и с межпланетных кораблей во время однодневных поездок под присмотром Абандибота или Кен Кениека. Они совершили вылазки на каждый из материков Земли и даже на пустынную, давным-давно покинутую Луну.
Дни сменялись днями; Синги продолжали вести свою игру в расчете на Орри и готовы были обхаживать Рамаррена до тех пор, пока им не удастся вытянуть из него желаемую информацию. Хотя за ним постоянно наблюдали — непосредственно или с помощью электронных устройств, визуально или телепатически, — его ни в чем не ограничивали. Очевидно, Синги почувствовали, что им нечего бояться гостя.
Возможно, они даже собирались отпустить его домой вместе с Орри, считая Рамаррена достаточно безвредным в своем неведении. Но он мог получить обратный билет с Земли только в обмен на необходимую Сингам информацию, выдав месторасположение Вереля. Пока что он не сказал им об этом ни слова, они же ничего и не спрашивали.
Ну а узнай Синги в конце концов, где находится Верель… Так ли это важно?
Очень важно. Даже если в их планы и не входит немедленное нападение на потенциального противника, они в состоянии выслать вслед за «Новой Альтеррой» робота-шпиона с ансибль-передатчиком
